Суп с котом

- А что потом? - спросил Рейстлин.
- А потом - суп с котом! - сказала Крисания.
Рейстлин задумчиво посмотрел на Тандара.

...Больше у Крисании белого тигра не видели.

@темы: юмор

---

Чиби-иллюстрация к "Знахарке и школьнику"

Огромное спасибо  Alcyon!

Иллюстрация к фанфику "Знахарка и школьник" в очаровательном чиби-стиле. :-)))))))

Смотреть :-)

(Довольная, мурлыкает.)

@темы: юмор, иллюстрации

---

Рейстлин и Соламнийский рыцарь, перевод мой

Дракон сказал - дракон сделал.


Маргарет Уэйс, Трейси Хикмен

Рейстлин и Соламнийский рыцарь

Перевод И.Емельяновой, т.е. мой. Без спросу не тырить!

читать про Маджерей!

В гостинице шагу ступить было негде - несомненно, из-за того, что тот весенний вечер выдался очень холодным. Гостиница к таким столпотворениям не привыкла. Вообще-то она не привыкла ни к каким столпотворениям, потому что была новой, настолько новой, что еще пахла свежеоструганным деревом и краской, а не прокисшим элем и вчерашней похлебкой. Называлась она "Трилистник", в честь тогдашней популярной застольной песенки, и находилась в... А впрочем, где она находилась, значения не имеет. Через пять лет, во время Драконьей Войны, она была уничтожена, и никто не взялся ее восстанавливать. Что неудивительно, потому что находилась она на дороге, по которой и в те времена мало кто ездил, а когда драконы сожгли город, дорога опустела совсем.

Только через несколько лет Королева Тьмы ввергла мир в ночь, которая, как она считала, будет длиться вечно, но в предвоенные годы ее тень уже расползалась по окрестным землям. Гоблины всегда были проблемой в тех краях, но неожиданно маленькие отряды мародеров, грабивших маленькие фермы, превратились в армии, которые нападали на деревни и небольшие города.

- Что предлагает Его Светлость? - спросил маг в красной мантии, сидевший за столиком у камина, самым удобным в переполненном зале, с одним-единственным спутником. Никому не хотелось к ним присоединяться. Хотя волшебник выглядел слабым и чуть не пополам складывался от кашля, те, кто служил с ним в прошлых кампаниях, шептали, что гнев его быстр, а заклинания - еще быстрее.

- Обычную плату - две стальных монеты в неделю и премию за гоблинские уши. Я нас подписал, - ответил здоровенный, дюжий воин, сидевший напротив своего собеседника. В зале было тепло, и воин скинул с плеч простой дешевый плащ, под которым обнаружились мускулистые руки, размером с древесный ствол каждая, и бычья грудь. Он расстегнул оружейный пояс и положил перед собой на стол меч, которым, судя по виду, много и умело работали.

- Когда мы получим деньги?

- После того, как прогоним гоблинов. Он заставит нас эти деньги заработать.

- Ну конечно, - сказал маг, - и убитым платить не придется. Где ты был все это время?

- Город переполнен! Здесь собрались наемники с половины Ансалона, не говоря уж о торговцах лошадьми, маркитантах, оружейниках, и, конечно, все кендеры, которые сейчас не за решеткой. Нам очень повезет, если мы сегодня ночью найдем, где постелить одеяла.

- Привет, Карамон! - сказал человек в кожаном доспехе, подходя к столику и хлопая воина по спине. - Ты не против, если я к вам подсяду? - спросил он, усаживаясь. - Столько народу, что сесть негде. Это и есть твой брат-близнец, о котором я столько слышал? Познакомь нас.

Волшебник поднял голову и в упор посмотрел на незнакомца.

Под алым капюшоном мерцали золотые глаза со зрачками в форме песочных часов. Свет факелов, освещавших зал, переливался на золотой коже. Рядом с магом стоял деревянный посох - явно волшебный и очень грозный на вид - с навершием в виде граненого кристалла, сжатого в когтях дракона. Сглотнув, новоприбывший вскочил, торопливо попрощался с Карамоном и унес свой эль в дальний угол зала.

- Он так на меня посмотрел, как будто увидел меня на смертном одре! - рассказывал потом этот человек своим более приятным собеседникам.

- Ночь будет холодная, Рейст, - тихо сказал воин, когда братья снова остались одни. - Похоже, снег пойдет. Тебе не стоит ночевать на улице.

- А где ты предлагаешь мне ночевать, Карамон? - спросил маг тихо, насмешливо. - В кроличьей норке? Потому что это все, что мы можем себе позво... - У него перехватило дыхание, и он разразился приступом кашля.

Карамон с тревогой смотрел на брата. Вытащив из потрепанного поясного кошеля монету, воин показал ее магу.

- У нас есть вот это, Рейст. Сегодня и завтра ты сможешь переночевать здесь.

- А что мы тогда будем есть, брат? Нам заплатят в лучшем случае через две недели.

Карамон наклонился к брату, взял его за руку и тихо сказал:

- Если надо будет, я могу поставить силки.

- Да ты сам попадешься в силок, глупец! - Маг отдернул руку. - Леса битком набиты людьми Его Светлости, которые охотятся на браконьеров почти с таким же рвением, как на гоблинов. Нет, мы пойдем ночевать в лагерь. Не надо надо мной трястись, ты же знаешь, я этого терпеть не могу. Ничего со мной не случится. Спал я и в куда худших местах.

Рейстлина опять скрутил приступ кашля, так сотрясавший его исхудалое тело, что, казалось, он вот-вот разорвется пополам. Вытащив платок, маг прижал его к губам. Сидевшие поблизости люди, с тревогой смотревшие на волшебника, увидели, что платок насквозь пропитался кровью.

- Приготовь мне мой чай! - беззвучно сказал Рейстлин: говорить вслух он в тот момент был не в силах. Скорчившись в углу, волшебник закрыл глаза и сосредоточился на попытках вдохнуть. Люди, сидевшие поблизости, слышали, как у него в легких свистит воздух.

Карамон оглядел собравшихся, пытаясь найти официантку, и громко потребовал кипятка. Рейстлин передал брату мешочек с травами, и Карамон осторожно отсыпал часть содержимого в кружку. Подбежал сам хозяин гостиницы с только что вскипевшим чайником в руках. Он уже собирался налить в кружку горячей воды, но тут у дверей неожиданно раздались крики.

- Эй, ты! Убирайся отсюда, гаденыш! Кендерам вход воспрещен! - закричали сразу несколько посетителей.

- Кендер! - Хозяин, не выпуская из рук чайника, в панике умчался.

- Эй! - сердито закричал Карамон взбудораженному трактирщику, - ты забыл налить воды!

- Но я же говорю, что у меня тут друзья! - раздался пронзительный голос у дверей. - Где? Ну, - секунду было тихо, - вот! Привет, Карамон! Помнишь меня?

- Во имя Бездны! - пробормотал Карамон, ссутулившись и пригнувшись.

На них весело указывало невысокое существо, ростом примерно с двенадцатилетнего ребенка, с лицом двадцатилетнего мужчины и невинным выражением трехлетнего младенца. Существо было одето в ярко-зеленую тунику и полосатые оранжевые штаны, его длинные волосы были убраны в "хвост", обвивавший голову и спускавшийся по спине. С пояса свисало множество мешочков, содержавших вещи всех и каждого, кто имел несчастье перейти кендеру дорогу.

- Значит, вы за него отвечаете, - мрачно сказал хозяин гостиницы, крепко взял кендера за плечо и препроводил через комнату. Началась толкотня - собравшиеся судорожно принялись заталкивать свои кошельки под рубашки, в штаны и куда угодно еще, лишь бы уберечь их от ловких пальчиков кендера.

- Эй! Воду давай! - Карамон попытался поймать трактирщика за руку, но вместо этого ухватил кендера.

- Ирвиг Отмычка, - представился кендер, вежливо протягивая руку. - Друг Тассельхофа Непоседы. Мы встречались в Гостинице Последнего Приюта. Я не смог остаться надолго. Там случилось это недоразумение с лошадью. Я им сказал, что я ее не крал. Понятия не имею, почему она за мной увязалась.

- Может, потому, что ты крепко держал поводья? - предположил Карамон.

- Ты так думаешь? Потому что я... Ой!

- Положи на место! - сказал Рейстлин, крепко схватив исхудавшей рукой запястье кендера.

- О, - смиренно сказал Ирвиг, выпуская из рук мешочек, который только что лежал на столе, а теперь оказался на пути в карман кендера. - Это твой?

Маг бросил яростный, пронзительный взгляд на брата, который покраснел и смущенно пожал плечами.

- Я добуду тебе воды, Рейст. Прямо сейчас. Эй, хозяин!

- Вы только посмотрите! - сказал кендер, разворачиваясь на стуле лицом к входной двери, в которую только что вошли двое путников. - Я с ними пришел в город. Вы не представляете, - сказал Ирвиг возмущенным шепотом, разнесшимся по всему залу, - насколько груб этот человек! Ему бы следовало поблагодарить меня за то, что я нашел его кинжал, вместо того, чтобы...

- Здравствуйте, господин. Здравствуйте, госпожа, - хозяин отвесил пришедшим вежливый поклон: мужчина и женщина, укутанные в теплые плащи, вроде бы были богато одеты. - Вам, несомненно, понадобятся комната и ужин. В стойлах есть сено для ваших лошадей.

- Нам ничего не понадобится, - резко ответил мужчина, державший на руках маленького мальчика. Он опустил ребенка на пол и согнул-разогнул руки, как будто они у него болели. - Только погреться у огня. Мы бы вообще не заходили, но моя супруга плохо себя чувствует.

- Плохо? - Хозяин отскочил, заслонился тряпкой, как щитом, и с подозрением посмотрел на них. - Это не заразно?

- Нет, нет! - сказала женщина тихим голосом хорошо воспитанной дамы. - Я не больна. Я просто устала и замерзла до костей, вот и все. - Она протянула руку и потянула сына к себе. - Мы сегодня очень много прошли.

- Прошли! - пробормотал хозяин, которому это слово очень не понравилось. Он повнимательнее посмотрел на одежду новоприбывших.

Несколько человек, стоявших у огня, отошли в сторону. Другие принесли скамью, а официантка, которую звали к нескольким столикам сразу, обняла женщину за плечи и помогла ей сесть. Женщина устало опустилась на скамью.

- Вы бледны, как привидение, госпожа, - сказала официантка. - Давайте я вам принесу горячего бренди с медом.

- Нет, - сказал мужчина, подходя к жене. Ребенок вцепился в отцовский плащ. - У нас нет на это денег.

- Ну, ну. О деньгах поговорим потом, - быстро сказала официантка. - Считайте, что я вас угощаю.

- Мы милостыню не примем! - гневно воскликнул мужчина.

Мальчик подбежал к матери. Она посмотрела на мужа и опустила глаза.

- Благодарю вас за любезное предложение, - сказала она официантке, - но мне ничего не нужно. Мне уже гораздо лучше.

Хозяин, последовавший за новыми посетителями, заметил, что на свету их одежда выглядела совсем не так хорошо, как показалось ему вначале. Мужчина кутался в поношенный, покрытый грязными пятнами плащ с обтрепанным подолом. Чистая и аккуратная одежда женщины была чиненной-перечиненной. Маленький худенький мальчик лет пяти-шести был одет в рубашку и штаны, подрезанные по его росту - вероятно, когда-то их носил его отец. Хозяин собирался было намекнуть, что у камина имеют право греться только те, кто оплачивает его услуги, но тут его отвлек вопль из кухни.

- Где этот кендер? - испуганно заорал хозяин.

- Я тут! - с готовностью откликнулся Ирвиг и махнул рукой. - Я вам нужен?

Хозяин бросил на кендера сердитый взгляд и умчался.

- Хм, - негромко сказал Карамон, глядя на женщину. Она усталым движением сняла капюшон. Худое бледное лицо, некогда красивое, теперь носило отпечаток лишений, забот и усталости. Она протянула руку к сыну, испуганно смотревшему на нее, и обняла его. - Интересно, когда эти двое в последний раз ели, - пробормотал Карамон.

- Я могу у них спросить, - предложил свою помощь Ирвиг. - Эй, госпожа, когда... Ой!

Карамон своей лапищей заткнул кендеру рот.

- Это не твое дело, брат, - раздраженно отрезал Рейстлин. - Верни сюда этого идиота-трактирщика с горячей водой! - Он опять закашлялся.

Карамон выпустил извивающегося кендера (который после этого молчал целых три минуты, потому что не мог отдышаться), выпрямился во весь свой немалый рост и принялся искать хозяина в толпе собравшихся. Из-под кухонной двери валил дым.

- Похоже, он не скоро вернется, Рейст, - мрачно сказал Карамон. - Я позову официантку.

Он попытался подозвать официантку, но та хлопотала над женщиной.

- Я пойду приготовлю вам хорошую чашку тарбинского чая, госпожа. Нет, нет. В этой гостинице тарбинский чай подают бесплатно. Верно? - спросила она, бросив угрожающий взгляд на остальных посетителей.

- Да, да. Бесплатно. Совершенно, - хором подтвердили люди.

Человек в плаще и сапогах нахмурился, но проглотил то, что собирался сказать.

- Эй, сюда! - крикнул Карамон, но официанка по-прежнему стояла перед женщиной, крутя в руках собственный передник.

- Госпожа, - тихо и нерешительно сказала она. - Я поговорила с поваром. Сегодня у нас столько работы, что просто рук не хватает. Если бы вы могли помочь нам, госпожа, мы сочли бы это благотворительным даром. Это покроет стоимость еды и ночлега.

Женщина бросила быстрый умоляющий взгляд на мужа. Его лицо побелело от ярости.

- Жена Соламнийского рыцаря не будет работать в гостинице! Мы, все трое, быстрее с голоду умрем!

- О-о, - пробормотал Карамон и снова сел.

Беседы, шутки и смех начали стихать, и по мере того, как по залу разносилась новость, постепенно наступала тишина. Все глаза обратились к человеку в плаще. Кровь бросилась ему в лицо. Он, видимо, не собирался открывать, кто он такой. Одна рука поднялась к гладко выбритой верхней губе, и присутствующим показалось, что они почти видят длинные развевающиеся усы Соламнийского рыцаря. Неудивительно, что он их сбрил. Долгие столетия Соламнийский орден защищал справедливость и порядок на Кринне. Теперь рыцарей ненавидели и поносили, винили за то, что они навлекли на Кринн гнев богов. Какая беда заставила этого рыцаря и его семью бежать из родной страны, без денег, без всего? Собравшиеся этого не знали и не хотели знать. Теперь далеко не только хозяин гостиницы хотел, чтобы рыцарь и его семья убирались восвояси.

- Идем, Эйлин, - сердито сказал рыцарь, положив руку жене на плечо. - Мы здесь не останемся. Посмотри, что за типов сюда пускают! - Рыцарь прищуренными глазами посмотрел на Рейстлина, на алую мантию волшебника и на его магический посох. Потом он неловко спросил у официантки: - Я слышал, что господин этих земель ищет людей для сражений с гоблинами. Если бы вы могли мне сказать, где его найти...

- Он ищет воинов, - сказал человек, сидевший в дальнем углу зала. - А не красивых мальчиков в красивой железной одежде.

- Нет, ты не прав, Натан, - откликнулся другой. - Я слышал, что Его Светлость ищет командира полка - полка овражных гномов!

Раздался одобрительный смех. Рыцарь задохнулся от ярости, его рука метнулась к рукоятке меча. Его супруга ласково положила ладонь ему на руку.

- Нет, Гавейн, - прошептала она, пытаясь подняться на ноги. - Мы пойдем. Идем.

- Сидите, госпожа. А вы... - Официантка сверкнула глазами на расшумевшуюся толпу. - Закройте рты, или сегодня я больше никому не принесу холодного пива.

Эта ужасная угроза заставила собравшихся замолчать. Обняв женщину за плечи, официантка посмотрела на рыцаря.

- Вы найдете Его Светлость во дворце шерифа, примерно в миле отсюда. Идите занимайтесь своими делами, господин рыцарь, а ваша супруга и сын пусть отдохнут. Там много грубых людей, - добавила она, видя, что рыцарь готов возразить. - Вашему ребенку там не место.

Подбежал хозяин. Ему очень хотелось вышвырнуть всех троих вон, но он видел, что официантка сумела внушить собравшимся сочувствие к женщине. Он только что погасил пожар на кухне, и после этого ему только драки не хватало.

- Да, господин рыцарь, пожалуйста! - тихо попросил хозяин. - Мы хорошо позаботимся о вашей даме.

Похоже, у рыцаря не было выбора. Закусив губу, он с неохотой согласился.

- Галет, охраняй свою мать. И ни с кем не разговаривай. - Многозначительно посмотрев на мага, рыцарь завернулся в плащ, надвинул на лицо капюшон и вышел из гостиницы.

- Его Светлость не согласится иметь дело с Соламнийским рыцарем, - заметил Карамон. - Если он наймет рыцаря, половина армии разбежится. Почему он так посмотрел на тебя, Рейст? Ты же ничего не говорил.

- Рыцари не любят магию. Они ее не понимают и не могут ей распоряжаться. А теперь, брат, горячей воды! Или ты хочешь, чтобы я умер в этой жалкой гостинице?

- Ох, конечно, Рейст. - Карамон встал и отправился на поиски официантки.

- Я схожу! - Ирвиг вскочил на ноги и поскорее, чтобы Рейстлин не успел его схватить, исчез в толпе.

Снова зазвучали разговоры и смех. Хозяин спорил о сумме счета с парой постоянных посетителей. Официантка вернулась на кухню. Жена рыцаря, сраженная усталостью, прилегла на скамью. Мальчик стоял рядом, держа мать за руку. Но то и дело поглядывал на мага.

Рейстлин бросил быстрый взгляд на брата. Убедившись, что Карамон занят попытками привлечь внимание официантки, маг сделал легкий приглашающий жест.

Запретный плод сладок. Глаза мальчика широко раскрылись. Он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что маг позвал именно его, а не кого-либо другого, потом опять посмотрел на Рейстлина. Волшебник снова поманил мальчика к себе. Ребенок слегка потянул мать за рукав.

- Ну, ну. Дай маме поспать, - сказала официантка, пробегавшая мимо с уставленным кружками подносом. - Будь хорошим мальчиком, и я принесу тебе что-нибудь вкусненькое. - Она исчезла в толпе.

- Эй, сюда! Официантка! - Карамон махал руками и ревел, как бык.

Рейстлин раздраженно посмотрел на него и обернулся к мальчику.

Медленно, влекомый неодолимым интересом и любопытством, ребенок оставил мать и подошел к магу.

- Вы действительно умеете колдовать? - спросил он, глядя на Рейстлина круглыми восхищенными глазами.

- Эй, эй! - Карамон, решив, что ребенок беспокоит его брата, попытался его прогнать. - Иди к маме.

- Карамон, замолчи, - тихо сказал Рейстлин, и его золотой взгляд снова обратился к мальчику. - Тебя зовут Галет?

- Да, господин маг. Меня назвали в честь деда. Он был рыцарем. Я тоже буду рыцарем.

Карамон ухмыльнулся.

- Похож на Стурма, верно? Эти рыцари, они все чокнутые, - добавил он, совершая ту же ошибку, которую допускают почти все взрослые, считая, что у маленьких детей нет чувств.

Мальчик вспыхнул, как сухая щепка в огне.

- Мой отец не чокнутый! Он великий человек! - Галет покраснел, поняв, что магу его отец скорее всего великим не показался. - Он просто беспокоится о маме. Мы с ним можем обойтись без еды, мы мужчины. Но мама... - Его нижняя губа задрожала, глаза наполнились слезами.

- Галет, - сказал Рейстлин, бросив на Карамона такой взгляд, что гигант снова принялся подзывать официантку, - хочешь, я сотворю заклинание?

Мальчик, слишком потрясенный, чтобы говорить, кивнул.

- Тогда принеси мне кошелек твоей мамы.

- Ее кошелек пуст, господин, - сказал мальчик. Хоть и маленький, он уже понимал, что такие вещи говорить стыдно, и покраснел.

- Принеси его мне, - повторил Рейстлин своим мягким шепотом.

Галет секунду стоял в нерешительности, не зная, делать ли то, что должен, или то, что хочет. Соблазн оказался слишком велик для шестилетнего ребенка. Он подбежал к матери и осторожно, чтобы не разбудить ее, вытащил кошелек из кармана ее платья, вернулся к Рейстлину и отдал ему кошелек. Волшебник взял кошелек в узкие изящные ладони и внимательно рассмотрел. Это был маленький кожаный мешочек, вышитый золотой нитью - в таких мешочках знатные дамы носят свои драгоценности. Но если в этом кошельке драгоценности когда-нибудь и были, их давно продали, чтобы купить еду и одежду.

Маг вывернул кошелек наизнанку и потряс. Внутри, как мальчик и говорил, ничего не было, кроме шелковой подкладки. Пожав плечами, Рейстлин отдал кошелек Галету. Ребенок нерешительно забрал кошелек. А как же заклинание? Мальчик разочарованно повесил голову.

- Стало быть, ты будешь рыцарем, как твой отец, - сказал Рейстлин.

- Да! - Мальчик сморгнул слезы.

- А с каких пор будущие рыцари говорят неправду?

- Я не лгу, господин маг! - вспыхнул Галет. - Это нехорошо!

- Но ты же сказал, что кошелек пуст. Посмотри внутрь.

Вздрогнув, мальчик открыл кожаный мешочек. Изумленно присвистнув, он вытащил монету и в восторге уставился на Рейстлина.

- А теперь тихонько верни кошелек на место, - сказал маг. - И никому ни слова о том, откуда взялась монета, или заклинание потеряет силу!

- Да, господин маг! - торжественно сказал Галет. Подбежав к матери, он с ловкостью кендера сунул кошелек ей в карман. Усевшись рядом с ней на пол, он принялся жевать кусок засахаренного имбиря, брошенный ему официанткой, время от времени заговорщицки переглядываясь с магом.

- Это все хорошо и замечательно, - пробормотал Карамон, опершись локтями на стол, - но что МЫ теперь будем есть следующую неделю?

- Что-нибудь найдется, - спокойно сказал Рейстлин. Он слабо махнул исхудалой рукой, и официантка поспешила к нему.

* * * *

Мягкий свет сумерек угас, настала ночь. В гостиницу набилось еще больше народу, стало жарче, шумнее. Жена рыцаря, несмотря на весь этот шум, спала - у нее было такое измученное лицо, что многие смотрели на нее с сочувстием и бормотали, что эта женщина заслуживает лучшей судьбы. Мальчик тоже уснул, свернувшись на полу у ног матери. Он не пошевелился, когда сильные руки Карамона подняли его и уложили рядом с матерью. Ирвиг вернулся и уселся рядом с Карамоном. Раскрасневшийся и счастливый, он вытряхнул на стол свои раздувшиеся мешочки и принялся разбирать их содержимое, без остановки молотя языком.

Через два часа Гавейн вернулся. Те, кто его увидел, толкали соседей в бок, призывая к тишине, так что скоро все замолчали и внимательно смотрели, как он входит в общий зал.

- Где мой сын? - спросил рыцарь, мрачно оглядываясь.

- Вот тут, в тепле и безопасности, крепко спит, - ответила официантка, указывая на спящего ребенка. - Мы его не украли, если вы об этом подумали.

У рыцаря хватило совести принять пристыженный вид.

- Простите, - хрипло сказал он. - Благодарю вас за вашу доброту.

- Рыцарь или официантка - смерти все равно. По крайней мере, при жизни мы можем помочь друг другу. Я разбужу вашу даму.

- Нет, - сказал Гавейн и протянул руку, останавливая ее. - Пусть она спит. Я хочу попросить вас, - обернулся он к хозяину, - позволить ей и моему сыну остаться у вас на ночь. Утром у меня будут деньги, чтобы заплатить вам, - неловко добавил он.

- Да ну? - хозяин с подозрением уставился на рыцаря. - Его Светлость согласился нанять вас?

- Нет, - ответил рыцарь. - Похоже, у него уже достаточно воинов для войны с гоблинами.

По комнате пронесся отчетливый вздох.

- Я тебе говорил, - сказал Карамон брату.

- Замолчи, дурак! - огрызнулся Рейстлин. - Мне интересно, где он собирается раздобыть деньги среди ночи.

- Его Светлость говорит, что неподалеку отсюда, в лесу, находится крепость, от которой ни ему, ни кому-нибудь другому нет никакого проку, потому что она проклята. Только...

- Проклятая крепость? Где? Что на ней за проклятье? - взволнованно спросил Ирвиг, забираясь на стол, чтобы лучше видеть рыцаря.

- Проклятье Девицы, - раздалось сразу несколько голосов. - Крепость называется Башня Смерти. Никто из тех, кто входил в нее, не вернулся.

- Башня Смерти! - выдохнул кендер. Его глаза затуманились от восторга. - Как это восхитительно звучит!

- Истинный Соламнийский рыцарь может войти и вернуться. Если верить Его Светлости, чтобы снять проклятье, нужно быть истинным рыцарем. Я пойду туда и, с помощью Паладайна, сделаю это.

- Я пойду с то... - великодушно предложил Ирвиг, но тут Карамон дернул его за ноги, и одетая в зеленое фигурка ничком распласталась на полу.

- Его Светлость обещал хорошо наградить меня, - договорил Гавейн, не обращая внимания на стук и протесты кендера.

- Угу, - усмехнулся хозяин, - а кто заплатит по счету за вашу семью, если вы не вернетесь, господин Истинный Рыцарь? Вы не первый рыцарь, отправляющийся туда, и я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь оттуда вернулся!

Слова хозяина подтвердили кивки и тихие голоса собравшихся.

- Его Светлость обещал позаботиться о них, если я паду, - ответил Гавейн тихим твердым голосом.

- Его Светлость? Ну, это другое дело, - сказал хозяин, явно довольный. - Желаю вам успеха, господин рыцарь. Я лично отведу вашу даму и сына - у вас чудесный ребенок, позвольте заметить, - в их комнату.

- Подождите минутку, - сказала официантка, выныривая из-под локтя хозяина и вставая перед рыцарем. - А где же маг, который пойдет с вами в Башню Смерти?

- Никакие маги меня не сопровождают, - ответил Гавейн, хмурясь. - Теперь, если вы больше ничего от меня не хотите, мне надо идти. - Он посмотрел на спящую жену и протянул руку к ее волосам, но, испугавшись, что разбудит ее, не стал дотрагиваться. - Прощай, Эйлин. Я надеюсь, что ты сможешь понять. - Быстро развернувшись, он шагнул к выходу, но хозяин схватил его за локоть.

- Без мага! Но разве Его Светлость вам не сказал? Снять Проклятье Девицы могут только рыцарь И маг! Потому что проклятье это наложено на башню из-за рыцаря и мага.

- И кендер! - закричал Ирвиг, поднимаясь на ноги. - Я уверен, что слышал, что снять проклятье могут только рыцарь, маг и кендер!

- Его Светлость упоминал какую-то легенду о рыцаре и маге, - хмуро сказал Гавейн. - Но истинный рыцарь, верующий в своего бога, не нуждается в помощи ни одного другого существа на Кринне.

Высвободившись из хватки хозяина гостиницы, рыцарь шагнул к двери.

- Вам действительно так не терпится расстаться с жизнью, господин рыцарь? - шипящий шепот прорезал шум, и немедленно наступила мертвая тишина. - Вы действительно верите, что вашей жене и сыну будет лучше, если вы умрете?

Рыцарь остановился. Его плечи закаменели, тело задрожало. Он оглянулся на мага через плечо.

- Его Светлость пообещал. У них будет еда и крыша над головой. Это, по крайней мере, я могу им купить.

- То есть вы с криком "Моя честь есть моя жизнь" мчитесь к верной смерти, в то время как согнув свою гордую шею и позволив мне пойти с вами, вы имеете шанс победить. Как это типично для вас всех, - сказал Рейстлин с неприятной улыбкой. - Неудивительно, что ваш Орден развалился.

От этого оскорбления лицо Гавейна гневно вспыхнуло. Он взялся за меч. Карамон, рыча, потянулся к своему мечу.

- Уберите оружие, - велел Рейстлин. - Вы молодой человек, господин рыцарь. Судьба была к вам недобра. Вы, безусловно, цените свою жизнь, но пришли в отчаяние и не знаете, как одолеть свою беду с честью. - Когда он говорил последнее слово, его губы скривились. - Я предложил вам свою помощь. Вы меня за это убьете?

Гавейн крепче вцепился в рукоять меча.

- Это правда, что снять заклятье могут только рыцарь и маг? - спросил он собравшихся. (- И кендер! - возмущенно добавил пронзительный голосок.)

- О, да. Правда, - хором заверили его.

- Его уже пытались снять?

При этих словах посетители переглянулись и подняли глаза к потолку или уставились в свои кружки.

- Кое-кто, - сказал кто-то.

- Сколько их было? - спросил Карамон, видя, что его брат действительно намерен отправиться с рыцарем.

- Двадцать, а может, тридцать.

- Двадцать или тридцать! И никто из них не вернулся? Ты слышал, Рейст? Двадцать или тридцать, и никто не вернулся! - настойчиво повторил Карамон.

- Я слышал, - опираясь на посох, Рейстлин поднялся из-за стола.

- Я тоже! - сказал Ирвиг, подпрыгивая от возбуждения.

- И мы все-таки идем, не так ли, - мрачно сказал Карамон, застегивая оружейный пояс. - То есть некоторые из нас. Но не ты, Затычка.

- Затычка! - Услышав это грязное искажение своей фамилии, весьма почитаемой у кендеров, Ирвиг на мгновение потрясенно замер и не успел увернуться от лапищи Карамона. Схватив кендера за длинный "хвост", Карамон умело привязал его за волосы к одной из опорных балок гостиницы. - Меня зовут Отмычка! - возмущенно провизжал кендер.

- Почему ты это делаешь, маг? - с подозрением спросил Гавейн у Рейстлина, который медленно шел через зал.

- Да, Рейст, почему мы это делаем? - переспросил Карамон углом рта.

- Ради денег, конечно, - холодно ответил Рейстлин. - Почему же еще?

Все собравшиеся вскочили на ноги, вопя от восторга, наперебой объясняя дорогу, давая советы и заключая пари на то, вернутся ли уходящие или нет. Ирвиг, крепко привязанный, вопил, просил, умолял и чуть не вырвал с корнем собственные волосы, пытаясь освободиться.

Только официантка заметила, как Рейстлин, идя мимо спящего ребенка, ласково погладил его по волосам исхудалой рукой.

* * * *

Половина завсегдатаев гостиницы проводила их по старой заброшенной тропе до опушки густого леса. Здесь, под старыми деревнями, которые, казалось, были недовольны тем, что кто-то нарушил их покой, собравшиеся пожелали им удачи.

- Вам нужны факелы? - крикнул кто-то.

- Нет, - ответил Рейстлин. - Ширак, - тихо сказал он, и хрустальный шар в навершии посоха вспыхнул ярким светом.

Толпа ахнула в одобрительном почтении. Рыцарь настороженно посмотрел на сияющий посох.

- Я возьму факел. Я не стану пользоваться светом, источник которого - тьма.

Провожающие попрощались с ними и отправились в гостиницу ждать результатов. Ставили в основном на то, что Башня Смерти в очередной раз опрадает свое название. Это пари казалось таким верным, что Рейстлину пришлось убеждать Карамона не ставить против самих себя.

Рыцарь с факелом в руке пошел по тропе через лес. Рейстлин и его брат шли в нескольких шагах позади - молодой рыцарь шел так быстро, что хилый маг не мог за ним угнаться.

- Вот вам, - сказал Рейстлин, опираясь на посох, - и хваленая рыцарская учтивость.

Гавейн немедленно остановился и с каменным лицом дождался, пока братья его догонят.

- Не только учтивость, но и обыкновенный здравый смысл - в таком темном мрачном лесу лучше держаться вместе, - заявил Карамон. - Вы ничего не слышали?

Трое мужчин прислушались, затаив дыхание. Зашелестели листья, треснула ветка. Рыцарь и воин положили руки на мечи. Рейстлин сунул руку в мешочек и схватил горсть песка, вспоминая слова сонного заклинания.

- А вот и я! - весело прозвучал пронзительный голос. На свет выбежала маленькая оранжево-зеленая фигурка. - Простите, что опоздал, - сказал Ирвиг. - Я зацепился волосами за столик. - Он продемонстрировал наполовину укоротившуюся шевелюру. - Пришлось их обрезать!

- МОИМ кинжалом! - сказал Карамон, отбирая кинжал.

- Это твой? Ну разве не странно? Я мог бы поклясться, что у меня был точно такой же!

Гавейн, нахмурившись, остановился.

- Плохо уже то, что мне приходится идти с магом...

- Я знаю, - сказал Ирвиг, понимающе кивая. - Нам просто надо обернуть ситуацию наилучшим образом для себя, верно?

- Ах, да пусть этот парень идет с нами, - сказал Карамон, с сожалением глядя на некогда роскошный "хвост" кендера. - Он может пригодиться, если на нас нападут.

Гавейн поколебался, но единственным способом избавиться от кендера, очевидно, было разрубить его пополам, а Кодекс и Мера хотя и не запрещали рыцарям убивать кендеров, но и не разрешали этого явным образом.

- Нападут? - фыркнул он и пошел дальше. Ирвиг заскакал по тропе вслед за ним. - Нам не грозит никакой опасности, пока мы не войдем в башню. По крайней мере, так мне сказал Его Светлость.

- А что еще тебе сказал Его Светлость? - кашляя, спросил Рейстлин.

Гавейн мрачно посмотрел на него, наверно, спрашивая себя, и какой ему может быть прок с этого хилого мага.

- Он мне рассказал о Проклятии Девицы. Много лет тому назад, еще до Катаклизма, некий волшебник - Алая Мантия, как и ты - выкрал одну девицу из замка ее отца и привез ее в эту башню. Рыцарь, жених девицы, обнаружил похищение и последовал за магом, чтобы спасти свою невесту. Он нагнал мага и его жертву в башне в этом лесу.

Волшебник, разгневанный, что его планам помешали, воззвал к Королеве Тьмы, дабы уничтожить рыцаря. Рыцарь, в свою очередь, воззвал к Паладайну о помощи. Последовала битва таких могучих сил, что волшебник и рыцарь не только погибли, но и продолжают втягивать других в свою битву после смерти.

- А ты мне не дал заключить то пари! - с упреком сказал Карамон брату.

Рейстлин его, казалось, не услышал. Похоже, он погрузился в размышления.

- Ну, - резко спросил Гавейн, - что ты думаешь об этой истории?

- Я думаю, что, как и большинство легенд, она переросла правду, - ответил Рейстлин. - Например, волшебник Алых Мантий не может воззвать о помощи к Королеве Тьмы. Это делают только маги Черных Мантий.

- Я думаю, - мрачно сказал Гавейн, - что вы все, маги, играете с тьмой, и неважно, какого цвета у вас мантии - как говорится, волки в овечьих шкурах.

- Да, - разозлился Карамон. - А я слышал кое-какие поговорки о рыцарях, господин Пустоголовый. Одна говорит...

- Хватит, брат, - возразил Рейстлин, и его тонкие пальцы крепко сжали руку Карамона. - Побереги силы для того, что ждет нас впереди.

Они пошли дальше в напряженном молчании.

- А что случилось с девицей? - неожиданно спросил Ирвиг. Трое мужчин вздрогнули - они и думать забыли про кендера.

- Что? - прорычал Гавейн.

- Девица. Что произошло с ней? В конце концов, это же называется Проклятье Девицы.

- Да, верно, - сказал Рейстлин. - Интересная мысль.

- Правда? - Ирвиг весело подпрыгнул, раскидав по тропе содержимое своих мешочков и чуть не подставив ногу Карамону. - Я подал интересную мысль!

- Я не знаю, почему проклятье называется Проклятьем Девицы, разве что потому, что она была невинной жертвой, - ответил рыцарь, пожав плечами.

- Ах, - сказал Ирвиг с порывистым вздохом. - Невинная жертва. Я знаю, КАКОВО это!

* * * *

Они шли дальше. Идти по ровной, прямой лесной тропе было легко. Слишком уж ровной и прямой, по словам Карамона, который считал, что эта тропа задалась целью как можно быстрее привести их к гибели. Через несколько часов после полуночи они пришли к крепости, известной как Башня Смерти.

Она казалась темной и пустой. Серовато-белый каменный фасад мерцал в лучах звезд и в бледном свете серебряной луны. Строители этой массивной, прочной крепости думали не о красоте, а о надежности. Она была квадратной, с четырьмя башнями по углам. Стена, соединявшая башни, окружала здание, в котором, вероятно, когда-то расквартировывали войска. Деревянные ворота были окованы полосами стали.

Но уже очень, очень давно войска не приходили сюда. Зубцы на стене осыпались, а кое-где совсем обвалились. Стены прорезали огромные трещины, порожденные не то Катаклизмом, не то легендарной магической битвой, якобы происшедшей в этой крепости. Одна из башен обрушилась, крыша центральной постройки провалилась, и очертания сломанных потолочных балок чернели на фоне мириадов звезд.

- Крепость пуста, - сказал Карамон, с отвращением глядя на развалины. - Никого тут нет - ни магического, ни наоборот. Удивляюсь, что эти шутники в гостинице не отправили нас сюда с мешком и не велели стоять на тропе, крича "сюда, бекас!"

- Этим я предлагаю заняться тебе, мой брат-недоумок! - Рейстлин закашлялся, но приглушил звук кашля рукавом. - Башня Смерти НЕ пуста! Я отчетливо слышу голоса - или слышал бы, если бы мне удалось заставить тебя замолчать!

- Я тоже слышу какие-то крики, - сказал Гавейн с благоговением. - Там заперт рыцарь моего ордена, и он зовет на помощь! - Рыцарь с мечом в руках бросился вперед. - Я иду! - крикнул он.

- Я тоже! - закричал Ирвиг, скача вокруг Рейстлина. - Я слышу голоса! Я уверен, что я слышу голоса! А что они тебе говорят? Хочешь, скажу, что они говорят мне? "Еще эля!" Вот что я слышу.

- Постой! - Рейстлин протянул руку и попытался удержать рыцаря, но Гавейн со всех ног помчался к огромным деревянным воротам. Некогда эти ворота были заперты, дабы ни один враг не мог войти в крепость. Теперь они были зловеще открыты. - Он идиот! Иди за ним, Карамон! Не позволяй ему делать ничего, пока я не приду!

- "Еще эля?" - Карамон озадаченно посмотрел на брата.

- Ты полный болван! - прошипел Рейстлин сквозь сжатые зубы и дрожащим пальцем указал на крепость. - Я слышу голос, зовущий МЕНЯ, и я знаю, что это голос мага - такого же, как я! Кажется, я начинаю понимать, что происходит. Беги за ним, Карамон! Сбей его с ног, сядь на него, если никак иначе не сможешь его остановить, но ты должен помешать Гавейну предложить рыцарю свой меч!

- Рыцарю? Что? Ох, хорошо, Рейст! Я иду. Не надо на меня так смотреть. Пошли, Затычка.

"Хвост" Ирвига возмущенно качнулся.

- Меня зовут Отм... А, неважно! Эй, подожди!

Карамон со всех ног помчался следом за рыцарем, ликующий кендер поскакал следом. Но Карамон успел заметно отстать, и Гавейн уже влетел в крепость. Добежав до деревянных ворот, Карамон заколебался и встревоженно оглянулся на брата.

Рейстлин, опираясь на посох, шел так быстро, как только мог, кашляя почти на каждом шагу - казалось, он вот-вот упадет. Но он шел дальше и даже сумел поднять посох и сердито махнуть им Карамону, веля ему немедленно идти в крепость.

Ирвиг уже влетел внутрь. Обнаружив, что с ним никого нет, он обернулся и побежал обратно.

- Ты чего не идешь? Тут так здорово, темно и жутко. И знаешь что? - Кендер в восторге вздохнул. - Я действительно начинаю слышать голоса. Они хотят, чтобы я шел к ним и помог им сражаться! Ты только подумай! Можно, я позаимствую твой кинжал?

- Нет! - прорычал Карамон. Теперь он тоже слышал голоса. Призрачные голоса.

- Мое дело правое! Все знают, что волшебники - гнусные твари, порождения тьмы. Во имя гордости и чести нашего Ордена Меча, сражайся за меня!

- Мое дело правое! Все знают, что рыцари прячутся в своих доспехах и пользуются своей силой, чтобы преследовать тех, кто слабее них. Во имя гордости и чести нашего Ордена Алых Мантий, сражайся за меня!

У Карамона появилось неприятное ощущение, что крепость совсем не так пуста, как ему показалось вначале. Он с большой неохотой вошел в крепость, думая, что лучше бы брат был рядом. Воин-гигант не боялся ничего, что было сделано из плоти и крови. Но эти странные голоса звучали холодно и пусто, и это его пугало. Казалось, они кричат ему со
дна могилы.

Они с кендером стояли в длинном проходе, ведущем от дверей в большой зал. Коридор был заставлен разными защитными механизмами - на случай, если враг сумеет ворваться в ворота. Карамон видел, как звездный свет, просачивавшийся через бойницы, освещает потрескавшиеся каменные стены. Рядом не было ни брата с посохом, ни рыцаря с факелом, и Карамону пришлось идти наощупь, в темноте, на сиявшее впереди мерцающее пламя, и он чуть не разбил голову о железную решетку, частично опущенную с потолка.

- А ты за кого хочешь драться? - нетерпеливо спросил Ирвиг и потянул Карамона за руку. - Я думаю, я бы хотел быть рыцарем, но и магом тоже хочется. Я не думаю, что твой брат позволит мне позаимствовать у него посох...

- Тише! - резко приказал Карамон. У него пересохло в горле.

В конце коридор открывался в огромный, широкий зал. Прямо перед Карамоном стоял Гавейн, высоко подняв руку с факелом и выкрикивая слова на языке, которого гигант не знал, но, должно быть, на соламнийском.

Шум голосов стал громче. Карамон почувствовал, что они тащат его в разные стороны. Но куда сильнее был другой голос, звучавший у него в голове. Это был голос его брата, голос, который он любил, которому доверял, и он помнил, что сказал этот голос.

ТЫ ДОЛЖЕН ПОМЕШАТЬ ГАВЕЙНУ ПРЕДЛОЖИТЬ РЫЦАРЮ СВОЙ МЕЧ!

- Оставайся здесь, - твердо сказал Карамон Ирвигу, положив руку кендеру на плечо. - Обещаешь?

- Обещаю, - сказал Ирвиг, на которого произвело впечатление бледное и суровое лицо Карамона.

- Хорошо. - Развернувшись, Карамон поспешил дальше по коридору и подошел к рыцарю сзади.

- Что происходит? - Ирвиг от досады аж корчиться начал. - Я отсюда ничего не вижу. Но я обещал. Я знаю! Он не имел в виду, чтобы я оставался ЗДЕСЬ, на одном месте. Он просто хотел, чтобы я оставался здесь - в крепости! - Счастливый кендер двинулся вперед, сжимая в руке кинжал Карамона (который он позаимствовал).

- Вот это да! - выдохнул Ирвиг. - Карамон, а ты это тоже видишь?

Карамон видел. С одной стороны стояло войско рыцарей в сверкающих доспехах, сжимавших в руках мечи. С другой стороны стояла армия волшебников, их мантии развевались, словно под теплым ветром. Рыцари и маги обернулись к вошедшим, и Карамон с ужасом увидел, что все они - гниющие трупы.

Перед своим войском возник рыцарь. Этот рыцарь тоже был мертв. На его теле отчетливо виднелось множество ран. Карамона охватил страх, и он отшатнулся к стене, но рыцарь не обратил внимания ни на него, ни на завороженного кендера, стоявшего рядом с ним. Неподвижные глаза мертвеца смотрели прямо на Гавейна.

- Рыцарь моего Ордена, Кодексом и Мерой я призываю тебя прийти мне на помощь в битве с моим врагом.

Мертвый рыцарь взмахнул рукой, и в нескольких шагах от него возник волшебник в изорванной и окровавленной алой мантии. Волшебник тоже был мертв и, судя по его ранам, умер самой ужасной смертью.

Ирвиг прыгнул вперед.

- Я буду сражаться за тебя, если ты научишь меня колдовать!

Карамон, схватив кендера за шиворот, поднял его в воздух и швырнул назад. Ударившись о стену, кендер соскользнул на пол и провел там несколько забавных секунд, пытаясь вдохнуть. Карамон протянул вперед дрожащую руку.

- Гавейн, давай уйдем от...

Гавейн отшвырнул руку Карамона и, встав на одно колено, начал опускать меч к ногам мертвого рыцаря.

- Я буду сражаться за вас, господин рыцарь!

- Карамон, останови его! - скользнул по камням через темноту шипящий шепот. - Останови его, или мы обречены!

- Нет! - сказал мертвый рыцарь, и его огненные глаза, казалось, в первый раз увидели Карамона. - Сражайся за меня! Или ты трус?

- Трус! - прорычал Карамон. - Никто не смеет называть меня...

- Слушай меня, брат! - приказал Рейстлин. - Хотя бы ради меня! Или я тоже погибну!

Карамон испуганно взглянул на мертвого волшебника, увидел, что пустые глаза мага остановились на Рейстлине. Мертвый рыцарь наклонялся за мечом Гавейна. Качнувшись вперед на застывших ногах, Карамон пинком выбил меч из-под руки мертвеца и отбросил в сторону.

Мертвый рыцарь взвыл от бешенства. Гавейн вскочил и побежал за своим мечом. Карамон в отчаянном рывке ухитрился схватить рыцаря за плечи. Гавейн развернулся и ударил Карамона голыми руками. Войско мертвых рыцарей застучало мечами о щиты, а глухие голоса волшебников слились в приветственном гуле, который стал громче, когда в зал вошел Рейстлин.

- Какое интересное ощущение, - сказал Ирвиг, проверяя, не сломаны ли у него ребра. Убедившись, что он цел, кендер поднялся на ноги и огляделся, чтобы узнать, что происходит. - Вот это да, кто-то меч потерял. Я его, пожалуй, подберу.

- Волшебник Алых Мантий! - кричали мертвецы Рейстлину. - Сражайся за нас в нашей битве!

Карамон боковым зрением увидел лицо брата. Напряженный и взволнованный, Рейстлин смотрел на магов, и в его золотых глазах сиял яростный, жаждущий свет.

- Рейст! Нет! - Карамон выпустил Гавейна.

Рыцарь точным ударом в челюсть повалил гиганта на пол и помчался за мечом, но обнаружил, что за оружие крепко ухватился Ирвиг. Кендер сиял от счастья, но, увидев подбегающего рыцаря, сразу помрачнел.

- О, нет, - твердо сказал кендер, прижимая меч к груди. - Кто нашел, того и вещь. Ты же его, очевидно, выбросил.

- Рейст! Не слушай их! - Карамон, шатаясь, поднялся на ноги. СЛИШКОМ ПОЗДНО, подумал он. Его брат шел к мертвому волшебнику, а тот протянул руку к сияющему посоху.

Холодные пальцы уже почти коснулись посоха, когда Рейстлин неожиданно повернул посох горизонтально и выставил перед собой. Кристалл ослепительно вспыхнул, и мертвый волшебник отскочил от хрупкого барьера, как будто обжегшись.

- Я не стану за вас сражаться, ибо ваш бой - вечный! - прозвучал, заглушая шум, голос Рейстлина. - Это бой, в котором нельзя победить.

Мертвецы замолчали. В зале наступила мрачная тишина. Гавейн прекратил угрожать кендеру и обернулся. Ирвиг, неожиданно потеряв интерес к мечу, уронил его на пол и прыгнул вперед, чтобы увидеть, что происходит. Карамон потер саднящую челюсть и настороженно смотрел на брата, готовый в любую секунду броситься на его защиту.

Кристалл в посохе Рейстлина, казалось, еще ярче засиял в холодной тьме. Опираясь на посох, Рейстлин направился в центр зала. Там он остановился и посмотрел сначала на мертвого рыцаря - гниющее, разлагающееся лицо под изношенным шлемом, костлявая рука, сжимающая ржавый меч. Молодой маг обратил свой золотой взгляд на мертвого волшебника - алая мантия, изорванная и изрезанная ударами меча, прикрывающая тело, которому много столетий было отказано в смертном покое.

Потом Рейстлин, подняв голову, посмотрел в темноту.

- Я бы хотел поговорить с девицей, - сказал он.

Во тьме возникла фигурка молодой женщины и шагнула к магу. С овальным лицом, густыми каштановыми волосами и ясными, живыми синими глазами, она была такой прекрасной, теплой и казалась настолько живой, что Карамон не сразу понял, что она давно мертва.

- Это ТЫ наложила проклятье на крепость, не так ли? - спросил Рейстлин.

- Да, - ответила девушка голосом, холодным, словно конец света. - Чью сторону ты выбираешь, маг? Здесь стоит гордость, - она указала на мертвого рыцаря, - и здесь стоит гордость, - она указала на мертвого волшебника. - Что ты выберешь? Впрочем, это не имеет большого значения.

- Я не стану ни за кого сражаться, - сказал Рейстлин. - Я не выбираю гордость. Я выбираю, - он помолчал и мягко сказал: - Я выбираю любовь.

Тьма обрушилась на них с тяжестью и силой горной лавины, погас даже волшебный свет посоха.

- Вау! - раздался восхищенный возглас кендера.

Карамон моргнул и огляделся вокруг, пытаясь хоть что-то увидеть в сплошной темноте, плотной и непроницаемой, как камень. Войска мертвецов исчезли.

- Рейстлин? - испуганно спросил он.

- Я здесь, брат. Тише. Молчи.

Карамон почувствовал, как кто-то схватил его за плечо. Карамон протянул руку и коснулся теплой человеческой руки.

- Гавейн? - прошептал он.

- Да, - настороженно ответил рыцарь. - Что происходит? Я не доверяю этому магу! Он нас погубит.

- Пока что мне кажется, что он успешно спасает нам жизни, - мрачно сказал Карамон. - Смотри!

- ШИРАК, - сказал Рейстлин, и в кристалле вспыхнул яркий свет. Перед Рейстлином, освещенная светом посоха, стояла молодая женщина.

- Ты снял проклятье, юный маг, - сказал дух. - Хочешь попросить меня о чем-нибудь, прежде чем я обрету долгожданный покой?

- Расскажи нам свою историю, - сказал Рейстлин. - В легенде сказано, что маг увез тебя насильно.

- Ну конечно, вот что говорят те, кто никогда не пытался узнать, что произошло на самом деле! - насмешливо сказал дух молодой женщины. - Их слова питали мое проклятие. А ведь мы с магом любили друг друга. Мой отец, Соламнийский рыцарь, запретил мне выходить замуж за волшебника. Он обручил меня с еще одним рыцарем, но я его не любила. Я убежала с магом. Я пошла с ним по своей воле, желая быть с любимым человеком. Но рыцарь последовал за нами, и мы бежали сюда, зная, что крепость давно заброшена. Мы с магом могли бы скрыться, но он сказал, что ради своей чести он должен обернуться к врагу лицом и сразиться с ним. Ради своей чести, - горько добавила она. Ее синие глаза смотрели в темноту, как будто она могла видеть то, что произошло там много лет назад. - В этих стенах он бросил рыцарю вызов, и они сражались - один мечом, другой магией. Сражались ради своей чести!

Я ничего не смогла сделать, чтобы остановить бой - я могла только бессильно смотреть, как они убивают друг друга. И тогда я поняла, что никто из них не любил меня так, как оба они любили свою несчастную гордость.

Когда они умерли, я встала над их телами и взмолилась к богам, чтобы все мужчины, связанные по рукам и по ногам собственной гордостью, приходили сюда и были порабощены ею. Потом я ушла отсюда и вернулась в большой мир. Я нашла человека, который достаточно любил меня, чтобы жить ради меня, а не умереть. Я прожила насыщенную, полную жизнь, окруженная любовью. После моей смерти мой дух вернулся сюда и пребывал здесь, ожидая того, кто достаточно сильно любит, чтобы не слушать голоса, - она взглянула на Карамона, - и того, кто достаточно мудр, чтобы снять проклятие.

А теперь, юный маг, ты освободил их и освободил меня. Наконец-то я обрету покой рядом с моим мужем, который терпеливо ждет меня уже много лет. Но сначала я задам тебе вопрос. Как ты сумел увидеть и понять, что произошло на самом деле?

- Я мог бы сказать, что у меня перед глазами был сияющий образчик ложной гордости, - сказал Рейстлин, искоса взглянув на рыцаря. Гавейн покраснел и склонил голову. Слегка улыбаясь, маг добавил: - Но честнее будет сказать, что в основном я догадался благодаря любопытству кендера.

- Я! - ахнул Ирвиг, ошарашенный этим откровением. - Это он обо мне говорит! Это я сделал! Я снял проклятие! Я ГОВОРИЛ вам, что нужны рыцарь, маг И кендер!

Образ молодой женщины начал тускнеть.

- Прощай, - сказал Рейстлин. - Покойся в мире.

- Прощай и ты, юный маг. На прощание я хочу тебя предостеречь. Ты почти поддался. Тебя спасли твой разум и воля. Но если ты не изменишься, я предвижу, что рок, которого ты сегодня избежал, в конце концов настигнет тебя. - Синие глаза угасли и исчезли.

- Не уходи! - заорал Ирвиг, бегая вокруг и хватая руками воздух. - У меня так много вопросов! Ты была в Бездне? Каково это - быть мертвым? О, пожалуйста...

Карамон осторожно шагнул вперед, не сводя глаз с места, где стоял дух молодой женщины, опасаясь, что она снова может возникнуть. Он положил свою широкую руку брату на плечо.

- Рейст, - встревоженно спросил он, - что она хотела сказать?

- Откуда я знаю? - огрызнулся Рейстлин, отшатываясь от прикосновения брата. Он опять закашлялся. - Иди найди дров для костра! Ты что, не видишь, что я умираю от холода!

- Конечно, Рейст, - ласково сказал Карамон. - Пойдем, Ирмит.

- Ирвиг, - не задумываясь, сказал кендер, следуя за гигантом. - Ой, что будет, когда об этом узнает кузен Тас! Даже Дядюшка Пружина - самый знаменитый кендер всех времен - никогда не снимал проклятия!

Гавейн стоял молча, пока Карамон и кендер не вышли из крепости. Потом он медленно подошел к магу, держа в руке меч.

- Я обязан тебе жизнью, - неохотно, неловко сказал он. - В соответствии с Кодексом и Мерой, я твой слуга. - Он протянул магу свой меч рукоятью вперед. - Что ты мне приказываешь?

Рейстлин судорожно вздохнул, посмотрел на меч, и его тонкие губы скривились.

- Что я тебе приказываю? Нарушь свой Кодекс. Сожги свою Меру. Как сказала девица, живи ради тех, кого ты любишь. Наступают темные времена, господин рыцарь, и, возможно, только любовь и сможет нас спасти.

Рыцарь поджал губы и покраснел. Рейстлин смотрел на него, не двигаясь, и выражение гнева на лице Гавейна сменилось задумчивостью. Потом он резким движением вложил меч в ножны.

- Ах, да, господин рыцарь, - холодно сказал Рейстлин, - не забудь отдать нам нашу долю награды.

Гавейн расстегнул и снял оружейный пояс.

- Забирай ее всю, - сказал он, швыряя пояс с мечом к ногам мага. - Я нашел нечто куда более ценное. - Неуклюже поклонившись, он развернулся и вышел из крепости.

Алая луна сияла в небе. Ее странный свет сочился сквозь осыпавшиеся стены древней крепости, освещая рыцарю дорогу. Маг остался стоять в пустом зале. Он все еще чувствовал, помнил, какими мягкими и шелковистыми были под его пальцами волосы ребенка.

- Да, господин рыцарь, ты действительно нашел нечто куда более ценное, - сказал Рейстлин. На секунду он задумался о прощальных словах духа. Потом, пожав плечами, волшебник крепче сжал магический посох. - ДУЛАК, - сказал он, и свет погас, оставив его стоять в темноте, освещенной только лучами алой луны.

@темы: Переводы

---

Глюкса

Люди, какая глюконька меня посетила!!!

здравствуй, кошмарик

В рулбуке "Легенды близнецов" в ветке "Мир песочных часов" предлагается идея такого модуля: прежде чем почти окончательно остекленевший Рейстлин, вынесший уже изрядное количество богов, убьет Мишакаль, группа приключенцев убивает его. Понятия не имею, что за группа приключенцев должна быть, чтобы вынести Рейстлина в этой ситуации, когда он половину богов вынес и их силу впитал, но очень крутая, видать. Все они поклоняются Мишакаль и получают холи-квест спасти свою богиню. Ну, естественно, руководит этой партией кр-рутая жрица Мишакаль. Дерутся они с Рейстлином, причем в каком он виде в этот момент пребывает, мне совершенно не ясно. В общем, они его таки выносят, причем последний удар наносит эта жрица. Рейстлин падает перед ними ничком - опять человек. Причем от тела там мало что осталось, правда, лицо сохранилось. (Не убивайте меня за такие глюки, я еще и не то сочиню.) Понятное дело, в небесах черт-те что, вызвездившиеся звезды Созвездия Песочных Часов лопаются на глазах.

Соответственно, главжрица выкидывает следующий номер: осторожно переворачивает Рейстлина на спину, убирает ему волосы с лица, стирает с лица кровь. Потом опускается на колени, прижимает его к себе и произносит следующую молитву:

- Мишакаль, Паладайн, все боги, которые меня слышат. Слушайте самую странную молитву на свете. Я не знаю, что ждет этого человека сейчас, думаю, что ничего хорошего. Я не смею молить вас о снисхождении к нему, ибо знаю, что он сделал. Я прошу об одном: пусть где-нибудь, когда-нибудь, надежда будет и для него. Хотя бы на покой, на забвение. Потому что нет ничего страшнее такой жизни и такой смерти. Я понимаю, что душа его искажена до последнего. И все же он ваше создание. Пусть остается хотя бы возможность, хотя бы надежда на отдых, спокойствие. Возможно, мой слабый голос сможет что-то изменить.

Потом поворачивается к своим спутникам и говорит:

- Мы должны похоронить его. Он был достойным врагом, негоже просто бросать его тело на волю стихий. (Оглядывается - вокруг имеется засохший лес, картина безрадостная, но сейчас это то, что нужно.) Давайте соберем для него погребальный костер.

(Такая вот жрица Мишакаль. Поскольку все это в модуле, то игрок, соответственно, все это описывает. ДМ отвечает.)

- Ты видишь, что вокруг тебя материализуется несколько фигур. Ты понимаешь, что это боги, которые на тот момент остались в живых. Кто-то из них спрашивает:

- Как ты смеешь просить о таком?

- Я сказала то, что у меня на сердце. Если это святотатство, покарайте меня за него.

Боги переглядываются. Мишакаль говорит:

- Ты согласна ради того, о чем ты просила, отказаться от награды за наше спасение?

Жрица вытаращивает глаза:

- Прежде всего, я ее не приму! Светлая Мишакаль, ты жива, у мира есть надежда - вот и вся награда, которая радует мое сердце. Больше мне ничего не нужно. Да, ради надежды для него я отказываюсь от награды, какова бы она ни была.

Боги переглядываются, шепчутся. Потом Мишакаль опять говорит:

- Мы готовы выполнить твою просьбу. Мы вернем ему жизнь - здесь и сейчас. Но лишим его возможности творить магию. Ты сама получишь возможность стать для него той надеждой, о которой просила нас. Если он сможет сделать хоть что-нибудь, чтобы искупить причиненное зло, мы его простим.

Офигевшая жрица:

- Да что вы, зачем же его без магии? Он с ума сойдет, вот и все. Какое же это милосердие?

Мишакаль пожимает плечами:

- Ты сама об этом просила. Ты должна была понимать, о чем и для кого просишь. Легко, знаешь ли, надеяться на то, что кто-то когда-то где-то выполнит твою невозможную просьбу. Мы предоставляем тебе возможность сделать это самой. Если не ты, то этого не сделает никто и никогда.

- Тогда верните ему нормальное зрение.

Боги качают головами.

- Тогда не надо возвращать его к жизни. Без магии и с проклятым зрением - какая же это жизнь, зачем она?

Мишакаль говорит:

- За то, что сделал Рейстлин, он обречен на вечные мучения. Через жизнь он может получить надежду. Решать тебе. Впрочем, мы можем сделать тебя иммунной к его проклятию. Тебя он будет видеть нормально. (Лин, ты знаешь, где я эту идею сперла.)

Жрица:

- Зачем же вы лишаете его выбора? Почему - я?

Мишакаль:

- Потому что ты о нем просила. Тебе и брать на себя ответственность за последствия своей просьбы.

Жрица:

- Рейстлин, а ты сам бы что выбрал? Это же твоя жизнь, как я могу выбирать за тебя?

Ответа, понятное дело, нет. Мишакаль:

- Ты взяла на себя смелость просить за него. Значит, выбирай.

Жрица:

- Подождите, но ведь его брат умер. Его душа где-то там, ждет душу брата. Если вернуть Рейстлина к жизни, получается, они никогда не встретятся?

Мишакаль:

- Наоборот. Душа Карамона находится на небесах. Душа Рейстлина обречена на вечные муки в Бездне. Они никогда не встретятся. Единственная надежда на их встречу - если Рейстлин сумеет хоть как-то искупить свои деяния. То есть опять же если мы послушаем тебя и вернем ему жизнь.

Жрица, рыдающая внафиг:

- Без магии, с проклятым зрением, в этом полумертвом мире - искупать свои деяния? Но как же я его защищу? У него такая внешность, что все узнают, и просто убьют его... Впрочем, ладно, я что-нибудь придумаю. (Проморгавшись.) Я принимаю решение. Возвращайте.

Спутники жрицы:

- Ну ты больна-а-я...

Боги восстанавливают Рейстлину тело, возвращают его к жизни. Отходят в сторонку и с интересом смотрят, что будет дальше. Рейстлин медленно приходит в себя, открывает глаза, садится. Видит перед собой эту самую жрицу. (Рейстлина, понятное дело, тоже играет ДМ.)

Рейстлин, очухиваясь:

- Кто ты? Я тебя помню.

Жрица:

- Я жрица Мишакаль, которая тебя убила, и которая просила за тебя богов.

Рейстлин, осознавая ситуацию:

- Зачем ты это сделала???

Жрица:

- Я жрица Мишакаль, а не Чемоша и не Зебоим. А у тебя есть выбор. Попробовать что-нибудь сделать из собственной жизни - я тебе помогу. А если не хочешь, то... (пожимает плечами) я тебе кинжал дам.

Рейстлин:

- И что мне так везет на светлых жриц, которые хотят странного?

Оглядывается, видит богов, которые по-прежнему с интересом смотрят это кино. Обращается к ним:

- Запомните: я совершенно не сожалею о том, что сделал и собирался сделать!

Боги:

- Запомним.

(На этом глюконька заканчивается. Вот к чему приводит чтение "Битвы Близнецов" среди ночи.)

---

Вопрос

Скажите, а фанфик "Знахарка и школьник" правда никого не заинтересовал? Че-то ни одного коммента...

---

Вопрос к заинтересованным читателям

В одной из антологий имеется рассказ "Рейстлин и Соламнийский рыцарь", вполне себе УХ-овский. Вопрос: читали ль вы? Переведен ли он на русский? Если нет - я могу перевести, там немного.

---

Dragonlance и соционика

Перепост из ЖЖ. Пусть и тут будет.

(Господа, только Бога ради, не воспринимайте все здесь написанное всерьез. Ну очень хочется поприкалываться.)

Вообще-то я соционику давно забросила. Но, перечитывая Dragonlance, я поняла, какой роскошный объект для соционического анализа представляет собой то стадо кошек, которое досталось пасти Танису. И, естественно, не могла не поиграться.

Начнем, собственно, с самого котопаса, сиречь с невольного лидера партии. Тем более что для меня это очень легко: Танис - "Драйзер". Ничего удивительного, Уэйс и Хикмен вообще этот социотип любят (наверно, не зря я так люблю их :-)), и, например, в цикле "Врата Смерти" у них наблюдаются даже как минимум два "Драйзера" - один из главных героев и один неглавный, зато самый пронзительный. Подозреваю, что в других циклах у них тоже среди главгероев "Драйзеры" найдутся. Мне очень легко поставить себя на место Таниса, и я понимаю, что в данной ситуации действовала бы точно так же. Танис - характерный лидер небольшой группы, руководит которой только через личные контакты с каждым. Поэтому Танису никогда не бывать полководцем или правителем, а вот руководитель отряда особого назначения из него очень даже. Базовая белая этика Таниса сама по себе вообще вопросов не вызывает. Правда, колебание между двумя дамами для "Драйзера" нехарактерно, но авторы неоднократно подчеркивают, что причиной является его собственная двойственная природа: эльфийская душа тянется к одному, а человеческое тело - совсем к другому. А вот процесс выбора для него мучителен, и это как раз характерно для "Драйзера": сделать выбор при неочевидных критериях очень сложно, ибо болевая черная интуиция.

С личной жизнью Танису пришлось разбираться самому, а когда приходилось делать неочевидный выбор в смысле "куда мы теперь пойдем", Танис бежал советоваться к ближайшему логико-интуиту. Причем к ближайшему не только территориально, но и квадрально. "Джека" в компании не было, а вот активатор-"Бальзак" очень даже наблюдался. К тому же был в группе самым умным.

"Бальзачность" Рейстлина - это просто праздник какой-то. В первый раз встречаю персонажа, который определяется даже не по базису, а по двум сильным функциям. Базовая интуиция времени - его способность оценивать перспективы - сомнений не вызывает, а также все его последующие заморочки про Властелина Прошлого и Настоящего, Реку Времени и т.д. Творческая черная логика вызывала у меня вопли восторга, а у компании - психологическую аллергию, потому что в своей эффективности абсолютно исключала какую бы то ни было этику. Добавим сюда предельный пессимизм ("надежда - это нечто вроде морковки, которую вешают у осла перед мордой" - ну кто, кроме "Бальзака", такое выдаст?), неуравновешенные эмоции и вообще кто что вспомнит, и получаем, что Рейстлин - это "Бальзак", доведенный до логического конца, до абсурда.

Соответственно, два интроверта-активатора составили нечто вроде маленького штаба отряда. Совещания этого штаба вызывали злость у Стурма, который, будучи "Максимом", был свято убежден, что в штабе должен состоять он. Конечно, Стурм про это слова не сказал, но индивидуализм Рейстлина и его четкое нежелание подчиняться каким-либо правилам, кроме им же заданных, выводили бедного "Максима" из себя. В свою очередь, острое желание Стурма по-максимьи расписать и разграфить собственную жизнь и, соответственно, жизни окружающих вызывало у Рейстлина приступы ядовитой колючести. Получалась обратная связь, и эти двое постоянно цапались. Вообще между "Бальзаком" и "Максимом" взаимоотношения заказа, в принципе ничего уж такого напряжного, но Стурм был весьма требовательным заказчиком, а Рейстлин реагировал колючками на любую попытку его заказать. Танис с его белой этикой прекрасно понимал, что он тут просто ничего не может сделать, и самое лучшее - это просто тихо гасить возникающие функциональные конфликты. Попытка "разрешить" личностный конфликт между Стурмом и Рейстлином привела бы к распаду партии.

Конфликт обострялся еще и тем, что лучшим другом Стурма был Карамон. Между Стурмом и Карамоном тоже отношения заказа (так, прослеживается кольцо соцзаказа...), но в обратную сторону. Стурм как раз ничего не имел против того, что его заказывают, это вполне входило в его мировоззрение; а Карамон, к тому же, заказывает так мило и непредвзято, что даже и незаметно как-то. Карамон, добрейший "Дюма" безо всяких собственных амбиций, несомненно, казался Стурму самым светлым человеком на свете (и кто бы стал сомневаться, что это так?). Поэтому Стурма страшно бесило отношение Рейстлина к Карамону - мой подзаказный хамит моему заказчику??? - что, конечно, подбрасывало дров в конфликт оруженосца и мага.

Я знаю, что вы ждете, когда я назову отношения между братцами. Альтер эго, конечно. Причем в самой напряженной форме - и вместе плохо, и друг без друга никак. За напряжение это надо благодарить "доброго" Пар-Салиана с его конклаворощенной педагогикой, которую он бы лучше засунул себе под сиденье. Но что есть, то есть. Между прочим, единственным в компании Таниса, кто понимал, что отношения между братьями, да еще и близнецами - это глубоко личное дело их двоих, и вмешиваться - значит сделать хуже, был собственно Танис. Все остальные (кроме Таса, которому пофиг), жалели Карамона и возмущались Рейстлином. Хотя именно Танис спрашивал у Стурма, почему Карамон терпит выходки Рейстлина, и получил ответ "Семья, узы крови" - ну что ж, Танису этого хватило, а вот Стурму нет. Мудрости понять, что дело здесь не только в дурном характере Рейстлина и терпеливом нраве Карамона, не хватило даже у Золотой Луны. Хотя она честно пыталась.

Золотая Луна, между прочим, замыкает кольцо соцзаказа. Судя по тому, какую аллергию она вызывает у меня, она "Достоевская". Ну, понятно, что архетипическая жрица богини целительства должна быть великодушной, милосердной, мудрой, всепрощающей, всепонимающей... вы меня поняли. Идеалом гуманизма. Так что мимо "Достоевского" тут никак не промахнуться. Понятия не имею, что было бы, найдись "Достоевский" в изначальной утехинской компании, но Золотая Луна в группе новичок и всегда стояла немного в стороне от их конфликтов, поэтому кольцо, строго говоря, не завертелось. Будь она одна, она бы активнее втянулась в компанию, но у нее был Речной Ветер, и они с Луной составляли некое единство внутри группы, накрепко завязанные друг на друге. Луна даже с Тикой и Лаураной не особо дружила.

Такая прочная психологическая связь Луны и Ветра наводит на мысль, что Речной Ветер - дуал Луны, "Штирлиц". В общем, судя по описаниям, действительно похож. К сожалению, я не видела в реальной жизни ни одного "Штирлица", поэтому сопоставить Ветра с каким-то реальным человеком не могу. Мысль о "Штирлице" подтверждает тот факт, что он прекрасно работал под начальством Таниса, а впоследствии столь же прекрасно руководил всеми варварами, т.е. редкое совмещение и умения руководить, и умения конструктивно подчиняться. Кроме того, быстро возникшее взаимопонимание Ветра с Танисом подтверждается их полудуальностью, а то, что Ветер со Стурмом поначалу чуть не подрались - их противоположностью. Ну, и аллергия на Рейстлина объясняется - не дай Паладайн такого контролера!

Теперь Тика. Ее полнота и склонность к готовке вызывают желание определить ее в "Дюмки", но для "Дюмки" она жестковата и слишком решительна. То она драконидов сковородкой лупит, то выгоняет из дома мужа-пьяницу с формулировкой "приходи, когда найдешь себя, или вообще не приходи". Сочетание этих качеств с несомненной тикиной домашностью и жесткой практической хваткой указывает на "Габена". С Карамоном у них отношения "родственные" - не всегда идеальные для брака, но, учитывая общий контекст, Карамону крайне повезло. "Габен" - это такое светящееся окошко, которое вспоминается в самых дальних и тревожных странствиях. Это дом, в котором всегда ждут и в который возвращаются в конце пути. И если бы Карамону не светило это окошко, если бы он не помнил о том, что ему есть куда возвращаться, трилогия близнецов закончилась бы куда хуже.

Китиара. Строго говоря, в данное стадо кошек она не входит, но как же без нее-то. Китиара "Жукова". Она, несомненно, черный сенсорик и иррационал, несомненный экстраверт и ни разу не "Наполеон". Она амбициозна, резка, предельно конкретна, начисто лишена склонности к самолюбованию. Она хочет править, но планирование, манипулирование и прочая политика не для нее. Ей бы шашку да коня... в смысле меч и дракона - да на линию огня. Идеальный полководец, но правитель никакой. Из ее "жуковости" становится ясно, каким образом она в семи-восьмилетнем возрасте выдержала, когда на нее свалилась необходимость вести дом, ухаживать за психически больной матерью и растить двух младенцев, один из которых склонен к тяжелым болезням. Этот социотип вынесет все.

Кстати, многие не уважают Китиару за ее... неразборчивость в личной жизни. Напрасно они это делают. Китиаре страшно не повезло: она полюбила своего контролера. К тому же по-моему пара "Драйзер-Жуков" среди контрольных пар социона вообще самая тяжелая, т.к. "бьется" по черной сенсорике. И хотя отношения разорвал Танис, у Китиары хватило мозгов понять, что вместе им не быть ни при каких условиях; отсюда становится ясно, почему она отпустила Таниса с Лаураной. Ну, а дальше по принципу "лучше ни с кем, чем абы с кем"; а секс остается использовать как средство удовольствия или достижения целей.

Остались нелюди. Это тяжело, потому что другая раса подразумевает другую психологию. (Танис все-таки в достаточной мере человек, чтобы его разбирать по человеческим меркам.) Поэтому попробуем просто прикинуть, используя принципы tallae: у гномов усилена логика, у эльфов - интуиция. Что нафиг усилено у кендеров???

Тас. Определенно первая квадра. Причем первоквадральное любопытство и склонность совать нос куда попало, даже если и правда попадет - национальная черта кендеров. В пределах квадры? Ну, "Дон", наверно. Понятно, что мало похож на привычных "донов", но тут надо делать очень большую поправку на расовую психологию. Поэтому рассматривать межтипные отношения между Тасом и кем-либо другим я вообще не буду, тем более что Таса вообще с трудом воспринимали всерьез.

Флинт. Господи, кем надо быть, чтобы "Драйзера" взять в менеджеры по продажам??? "Есениным", что ли? Понимаю, что выглядит дико, но если представить себе "Есенина" с неестественно подтянутой логикой, то получится "почти Бальзак" - нечто ворчливое внешне и сентиментальное внутри... а что, вполне себе Флинт. Плюс его любовь к сосредоточению (сидим, из дерева вырезаем) и описанное посмертие - ну не могу, и правда, "Есенин" так и лезет.

Лаурана. С этой супердевочкой сложно. Понятно, что Лаурана - это идеализированная супруга Хикмена, внафиг идеализированная, таких не бывает. Даже у эльфов. Но если все-таки попробовать включить логику, то вопрос встает так: какое существо с несомненными лидерскими качествами может найти общий язык с "Драйзером"? Какому существу с лидерскими качествами, которое может найти общий язык с "Драйзером", не нужна "своя империя"? Странная идея, но по-моему она "Штирлиц" с подтянутой интуицией (т.е. "почти Джек"). Это объясняет и хорошие взаимоотношения с Танисом, и успешную карьеру в качестве "Золотого генерала".

@темы: статьи

---

Знахарка и школьник. Фанфик. Мой

Знахарка и школьник

1.

Солнце уже заметно пригревало, корзинка приятно оттягивала руку, Кай трусил рядом. Я шла домой, мысленно составляя план действий на сегодня: в первую очередь промыть корни розовой эстреллы, затем положить в сушильную комнату листья печеночника, нарезать корневища камнецветки...

Важно было вернуться домой до того, как солнце начнет припекать всерьез. Иначе травы в корзинке подвянут, и весь мой утренний труд окажется напрасным. Поэтому я совершенно не собиралась задерживаться по дороге. До Утехи оставалос ь не больше мили, когда я заметила среди деревьев маленькую фигурку.

Услышав мои шаги, мальчик поднял голову - ого, вот это глазищи! - вскочил и кивнул, опасливо поглядывая на волка. Э, да я же его знаю! У нас в Утехе только один такой. Почетный клиент, можно сказать. Что это он тут делает? В одной руке ножик, в другой лист белокопытника, рядом на траве лежит самодельная папка из двух деревянных рамок, обтянутых кожей, из нее торчит несколько стебельков... Так, это что, утехинские дети нынче ботаникой увлеклись?

- Привет, малыш. Не бойся Кая, он совсем ручной. Зачем тебе белокопытник? Хочешь изготовить лекарство от сенной лихорадки?

- А помогает? - и без того огромные глаза мальчика распахнулись еще шире.

- Много от чего. От кашля, от головной боли, от отеков, от глистов и даже используется как припарки во время чумы. Только если готовить лекарства, то нужны не только листья, но и корневища. - Я недоуменно посмотрела на самодельную папку.

- В-вы маг? - нерешительно спросил мальчик.

- Я? Да что ты! Я просто травница, знахарка. А ты что, маг?

- Я - да. То есть я учусь, - объяснил мальчик.

- Ах, да! - Точно, говорили что-то о том, что дровосек Маджере отправил сына учиться в магическую школу. - Ты учишься у этого осла Теобальда!

Ох, язык мой - враг мой. Мое положение в Утехе, хоть и создает мне порой проблемы, позволяет мне говорить то, что я думаю. Но хорошо ли говорить ученику такие вещи об учителе?

Хорошо. Мальчик расслабился, уголки бледных губ тронула улыбка. Э, да ты отлично знаешь цену старому напыщенному дураку! Молодец, малыш.

- Да, я учусь на волшебника, - холодные недетские глаза немного смягчились. - Простите, госпожа, я не знаю вашего имени...

Я махнула рукой.

- Вот только давай без "госпожи", а? Я Меггин. Чокнутая Меггин, как меня называют в Утехе. Ну, с твоей стороны будет весьма любезно обойтись без "чокнутой", а просто "Меггин" меня вполне устраивает.

- А меня зовут Рейстлин Маджере.

- Я тебя знаю, малыш. Твой отец немало заплатил мне за лекарства для тебя.

На бледных щеках Рейстлина появились алые пятна, он опустил голову. Ох, Меггин, язык твой - враг твой... Можно подумать, ты не понимаешь, каково должно быть этому мальчику, когда ему напоминают о его болезнях.

- Извини. Стесняться нечего. Я составляю и продаю лекарства, это моя работа. Так зачем тебе белокопытник? Теобальд задал задание на лето?

- Да, это материальные компоненты для заклинаний. Нужно собрать гербарий. Ну, разные травы в течение лета.

- Понятно. Можно глянуть?

Рейстлин подобрал с земли папку и подал мне. Я посмотрела на ее содержимое.

- Скажи пожалуйста, ты действительно собираешься использовать это в качестве компонентов для заклинаний?

- Н-нет, - мальчик покачал головой и осторожно забрал у меня папку. - Мы еще не дошли до заклинаний. Магистр Теобальд просто велел собрать самые распространенные травы, которые используются в магии. Засушить и запомнить.

- Ну конечно, Теобальд в своем репертуаре. - Мальчик не сводил с меня глаз, как будто ждал какого-то откровения. Кай, увидев, что я разговариваю, отошел в сторонку и улегся на траву. Ну, малыш, магических тайн я тебе не открою, конечно, но... - Видишь ли, лечебная сила трав со временем меняется, и не только в зависимости от сезона, но и в зависимости от времени суток. Если собирать травы в правильное время, их лечебная сила наибольшая, а если нет, то может и никакой не быть. И я подозреваю - хотя я, конечно, не уверена - что магическая сила трав меняется так же, как и лечебная. А вот этого-то Теобальд вам и не объяснил. Мало запомнить, как растение выглядит и где растет. Нужно знать его нрав, понимать его потребности, знать характер. Из этого станет ясно, когда и как правильно собирать травы, как их обрабатывать и хранить. - Маленький Рейстлин, похоже, впитывал все, что я говорила, словно губка. Потрясающий мальчик! От любого другого утехинского ребенка это отскочило бы, как мяч от стенки.

Солнце начинало понемногу припекать. Если я увлекусь разговором, сегодняшний сбор придется выкинуть. А, ладно! Часто ли, Меггин, тебя вот так слушают?

- Он нам это не объяснял, да, - смущенно подтвердил Рейстлин. - Я не уверен, что он вообще все это знает.

- Конечно, не знает! Откуда же ему знать, если он белокопытник от мать-и-мачехи не отличает?

- Откуда вы знаете? - заинтересовался мальчик.

- А, я Теобальда не первый год знаю. У него ведь дети живут весь учебный сезон, и порой болеют - как ты думаешь, где почтенный учитель берет для них лекарства? Окрест на двадцать миль других знахарей нет. Так что и встречаться, и беседовать... приходилось.

Я внимательно оглядела мальчика. Запущен до крайности. Чумазый, волосы грязные и спутанные, руки-ноги в земле, рубашку и штаны непонятно когда в последний раз стирали. И запах соответствующий. Неудивительно, ведь заниматься им некому - я прекрасно знала о состоянии Розамун.

- Сколько тебе сейчас лет? - по сложению ему можно было дать лет семь-восемь, но взрослые глаза сбивали с толку.

- Десять.

- Вот что, Рейстлин, - сердце у меня неожиданно забилось гулко и глухо, но я не подала виду, - хочешь побольше узнать о травах? То, что тебе никогда не расскажет Теобальд?

- Очень хочу, госпожа Меггин!

- Я что сказала? - нахмурилась я. - Никаких "госпож" тут нет. Просто Меггин и все. Так вот. Ты завтра после обеда свободен?

- Да. Занятия в школе закончились и начнутся только через три с половиной месяца.

- Прекрасно. Приходи ко мне домой. - Я объяснила, как найти мой дом. - Только вот что. Меня в Утехе не слишком-то уважают, и я не хочу, чтобы у тебя от этого были проблемы. Поэтому я бы тебе советовала никому не говорить, куда ты идешь, и постараться прийти тайком. Хорошо?

- Хорошо! - глаза Рейстлина просто засияли. - Я приду. Только...

- Только что?

- У меня нет денег, чтобы платить вам за занятия, - сказал будущий маг, не опуская глаз.

- А я не занимаюсь за плату. За плату я лечу и лекарства продаю. Запомни: знахари не берут платных учеников.

Это было правдой - за мое обучение тоже никто не платил.

2.

Я до сих пор не знаю, где я родилась. Может, в Палантасе, может, в Тарсисе, а может, вообще в Каламане. Конечно, любой почтенный житель этих городов удивится - как их можно спутать? Но все, что видит в большом городе ребенок нищенки - грязные переулки, а они во всех городах одинаковые.

Но город, в котором я жила, был цивилизованным. Наверно, это все-таки был Палантас. А может, Тарсис. Какая разница? Важно то, что там время от времени проводились "зачистки". Что делали со взрослыми нищими, пойманными на улицах, я не знаю. А детей отправляли в приюты.

В приюте было неплохо. Он находился где-то в лесу, недалеко от города, и о детях там более-менее заботились. Во всяком случае, в детстве я была куда чище и ухоженнее, чем отнюдь не сирота Рейстлин Маджере. И обучали нас там, хоть и мало чему кроме грамоты и счета.

Когда мне было лет семь, в приют однажды пришел пожилой человек. Он выложил на стол кое-какие травы и предложил нам, воспитанникам, несколько простых заданий - определить растения, кто сколько сможет, рассортировать, нарезать корневище... мне все это показалось простым и довольно интересным, я неплохо справилась, и незнакомец предложил взять меня в ученицы.

В приюте были этому очень рады. Дать детям профессии приюту было не под силу, и если мальчики, вырастая, могли пойти в воины или наниматься работниками, то девочкам куда? Конечно, нас учили шить, но мало кто этому серьезно учился - я, например, только пуговицу пришить могу. Поэтому, когда я стала заниматься у знахаря, администрация в отношении меня вздохнула с облегчением, считая, что мое будущее обеспечено.

А я, конечно, тогда не знала, на что так легкомысленно подписалась.

Знахарке не суждено иметь семью. Когда лечить чужих детей, имея на руках своих? Да и до детей-то обычно не доходит, потому что какому же парню понравится, если к его невесте в любое время могут прибежать и потребовать немедленно изготовить лекарство, а то и мчаться на другой конец города лечить колики или снимать приступ подагры? В любое - значит в любое. Значит и глухой ночью... проще говоря, и из постели могут вытащить. Словом, я рано поняла, что на мужа и детей у меня надежды нет.

Нет, была любовь, еще когда я только приехала в Утеху. Сейчас он - преуспевающий торговец, почетный гражданин города, у него пятеро детей, и время от времени он присылает за лекарствами для них. Если бы я тогда сохранила беременность, у него было бы шесть детей... но когда ко мне в дом постучались и закричали, что меня срочно зовут к ребенку с лихорадкой, простите, прямо во время любовного акта, он заявил, что я как жена его не устраиваю, и собрал вещички. Что я после этого сделала, то и сделала. Стараюсь не вспоминать.

Еще хуже то, что знахарка в деревне - а Утеха, по сути, и есть большая деревня - что-то вроде местной сумасшедшей. Да, меня зовут к больным, но здоровые от меня шарахаются. И с чего бы это? Не из-за Кая же - я его завела после того, как во время ярмарки несколько подвыпивших парней попытались меня избить. И не из-за обстановки моего дома - кто и когда заходил в мой дом?

Я думаю, теперь понятно, почему я так заволновалась, когда от моих рассказов о травах у маленького сына дровосека засияли глаза.

3.

На следующий день он действительно пришел. Кай его узнал и не рычал. Я впустила Рейстлина в дом и быстро закрыла дверь.

- Ну как, нравится? - спросила я с улыбкой, увидев, что мальчик изумленно оглядывается вокруг.

- Что... зачем это все? - спросил он, показывая на череп и кости на столе.

- Видишь ли, Рейстлин, чтобы лечить людей, нужно знать, как они устроены. Если ты захочешь, я тебе все это объясню. Но сейчас мы займемся травами.

- Да, я готов, - кивнул мальчик.

- В таком случае первое, что тебе нужно сделать, это помыться.

- Что??? - изумился Рейстлин.

- В работе с травами, лекарствами, вообще любыми зельями очень важна чистота. А как соблюсти чистоту на рабочем столе при грязном теле? Я согрела для тебя воды, так что иди мойся.

- Но мне переодеться не во что.

- Надень вот это, - я вручила ему свой старый халат, который еще вчера подрезала примерно по его росту. - Твою одежду мы постираем и высушим, пока будем заниматься.

Выяснилось, что "мыться" в представлении сына дровосека - это торопливо и небрежно облиться водой.

- Не пойдет, - сказала я, увидев результат. - Если бы ты мылся вчера, то куда ни шло. А так... пойдем-ка, покажу тебе, как это делается.

Рейстлин покраснел.

- Нечего смущаться. Я знахарка, а знахарям, знаешь ли, приходится видеть людей в самых разных видах. И одетых, и не очень, и совсем не одетых.

Отскрести от него грязь - это была та еще задача, но я справилась. Волосы были так запущены, что в какой-то момент я подумала, не проще ли их отстричь, но все-таки решила, что для его родных это будет слишком большим шоком. Интересно, в семье Маджере что, моются только на Солнцестояние? Не удивлюсь, если так. И у Теобальда, конечно, гигиене не учат.

Наконец процесс превращения замарашки в приличного ребенка был закончен. А результат мне понравился! Чистота ему определенно идет. Не могу сказать, что он стал красивым мальчиком - не то слово. Слишком худ и бледен. Скорее в нем проявилась некая утонченность, изящество. Тонкое лицо, красивые руки с гибкими пальцами. И откуда это все у сына дровосека? Хотя его мать, вроде бы, происходит из богатой палантасской семьи. По крайней мере, так говорят. Глядя на Рейстлина, я этому поверила. У крестьян таких детей не бывает, кому это и знать, как не мне.

Зная, как легко заболевает Рейстлин, я сразу же после мытья усадила его перед горящим камином - греться и сушиться. Хоть сейчас и тепло, а рисковать все равно не стоит.

- А как часто надо мыться, чтобы работать с травами, госпожа... то есть Меггин? - поправился он.

- Ну, желательно хотя бы раз в три дня. - Глаза цвета синего льда изумленно распахнулись. Ох, что ж ты делаешь, Меггин? Ведь мальчик привыкнет к чистоте, очень быстро к ней привыкнет - это уже сейчас видно. И что он будет делать с ароматами, исходящими от отца и брата? Как будет терпеть вонь, царящую у Теобальда?

А как я терплю, когда хожу лечить всех этих крестьян, которые потом плюются у меня за спиной? Разве у них пахнет лучше?

С другой стороны, он ведь учится на мага, так что ему придется иметь дело с куда более неприятно пахнущими вещами, чем травы. Я, конечно, не волшебница, но что используется для создания огненного шара, отлично знаю. Так что большой брезгливости он себе в любом случае позволить не сможет.

- Ты согрелся?

- Да.

- Прекрасно. Тогда иди вот сюда, к столу. Здесь я выложила несколько образцов трав, характерных для окрестностей Утехи. Ты можешь их опознать?

- Да. Это репейник, это мелисса, это ноготочник... а что это такое, я не знаю, - сказал Рейстлин, осторожно приподнимая тонкий стебель с мелкими плотными листьями и белыми цветками.

- Хм, - я прищурилась, глядя на него, - а вот это растение тебе бы следовало знать! Оно названо в честь одного из забытых богов, имя которого звучит так же, как твоя фамилия - Маджере. Растение называется майоран.

- Майоран, - повторил он, слегка улыбаясь. Похоже, растение ему понравилось.

- Осторожно оторви один листик, разотри в пальцах и понюхай. Нравится?

- Да, очень!

- Большинство трав лучше всего собирать на рассвете, когда выпадает роса, и майоран не исключение. - Я нахмурилась. - А тебе как раз нельзя бегать по росе. Во всяком случае, босиком. У тебя есть хорошие ботинки? Такие, чтобы не промокали?

- Есть, но они для холодной погоды.

- Ничего, утренняя роса очень холодная. А сейчас займемся основами заготовки трав. Я сегодня принесла кое-что из леса, - я кивнула на свежие стебли и корневища, разложенные на столе. - Очень важно обработать растения, пока они не подвяли. Хотя и тут есть исключения - некоторые листья и травы специально оставляют подвять. Но в основном их нужно обрабатывать свежими. Сначала идет промывка. Смотри, это делается вот так...

4.

- Я хочу сам собрать все травы для этого лекарства! - заявил он мне через месяц.

- Видишь ли, малыш, есть проблема. Звездчатку-то нужно собирать ночью. Ребенку ночью в лес ходить нельзя.

- Почему? Я могу пойти и ночью.

- Нет, Рейстлин, не надо. - Я покачала головой. - Я взрослый человек, у меня есть Кай, и потом, если со мной что и случится - никто плакать не будет. А ты совсем маленький, и у тебя есть родители. Не стоит рисковать. Я сама соберу звездчатку. Через пару ночей полнолуние Солинари, будет совсем светло - вот и схожу.

Кто бы сомневался, что на следующий день он пришел ко мне со свежайшей, совершенно правильно собранной звездчаткой!

- Самым трудным было дождаться ночи и не уснуть, - рассказывал он мне, ловко обрезая ножом краешки листьев. Я глаз не могла отвести от его пальчиков - он уже обрабатывал звездчатку лучше меня! - Обычно я ложусь очень рано, потому что устаю. Глаза ужасно слипались. Но я дождался, пока все заснут, вылез в окно и пошел в лес. Это было совсем нетрудно, звездчатка растет почти у опушки, и никаких зверей не было.

- Да звери-то летом обычно для человека не опасны, - пожала я плечами. - Вот если бы какой-нибудь двуногий мерзавец там оказался, было бы куда хуже. Ты ведь даже убежать не можешь или на дерево залезть.

Рейстлин нахмурился.

- Но ведь все прошло хорошо, верно? - сказал он и потянул к себе очередную веточку звездчатки.

* * *

Прошло восемнадцать лет.

Архимаг Рейстлин Маджере собирался в путешествие без возврата. Победит он или проиграет - в любом случае ему больше не ходить среди людей.

Как будто он и так в последние годы часто это делал...

Он дописывал целый ряд работ. Рассказ о детстве и юности уже был почти готов, оставалось самое трудное - описать Испытание. Завершения ждали сборник боевых заклинаний собственной разработки, руководство по работе с существами из других планов, учебник по вивисекции... и большой трактат о травах.

Просматривая написанный накануне раздел о влиянии положения лун и планет на магическую силу трав, Рейстлин вдруг вспомнил Чокнутую Меггин - свою первую наставницу по травничеству, биологии и медицине, одну из немногих, кто его действительно чему-то учил. Жива ли она сейчас? Где она?

Он мог бы узнать о ее судьбе магическим путем, но для него это не имело большого значения. Но в Утехе, наверно, очень удивились бы, если бы узнали, что человек, перед которым трепетал весь Кринн, с благодарностью вспоминал о презренной знахарке.

@темы: фанфики

---

Кое-что об исчезновении с корабля

Речь о том печально знаменитом поступке Рейстлина, когда он с помощью Ока Дракона телепортировался с тонущего корабля, бросив там всю компашку, включая брата. Все единодушно соглашаются, что поступил он нехорошо, и многие соглашаются, что это мало похоже на него тогдашнего, который куда как чаще рисковал собственной шкурой, нежели пытался ее спасти. Часто пытаются найти оправдание данному поступку в том, что на Рейстлина повлияло Око Дракона или Фистандантилус...

А что, если бы Рейстлин в этот момент оказался чуть-чуть поспокойнее? Если бы его не так трясло из-за того, что он собирался в первый раз в жизни кастовать некое высокоуровневое заклинание прямо в процессе кораблекрушения? На требование Таниса переправить остальных на берег этим же заклинанием он мог бы ответить следующее:

- Послушай, Танис. Я понятия не имею, как это работает и сработает ли. Я знаю, что я могу попытаться отправить одного человека отсюда. Попытаться. Одного. Что получится - понятия не имею, не пробовал. Скольких я могу попытаться отправить - тоже не знаю. Одного могу. Возможно, смогу всех. А возможно, после первого сразу же и кончусь. Да, для отправляемого это шанс. Кого ты прикажешь мне отправить? Тебя? (Усмешка.) Ты не бросишь остальных. Карамона? (Грустная усмешка.) Он не бросит меня. Остальные, уж прости, мне безразличны. Если бы здесь были Лаурана и Флинт... Но их нет. Так что остаюсь только я. (Пожатие плеч.) Не я выдал нас моей сестренке. Не я затащил нас в водоворот. Ты хочешь, чтобы я погибал вместе со всеми, если у меня есть шанс спастись самому, но почти нет шансов спасти всех? Оставьте меня в покое, оба. Прощай, Карамон.

@темы: мысли

---

Иллюстрация к "Кузнице души"

Кросс-пост lin-shadow и  storm34.

На самом деле это иллюстрация не к "Кузнице души", а к рассказу о молодости Героев Копья из "Листьев из Гостиницы Последнего Приюта":

"Ложные жрецы, которые поклонялись иллюзорным богам, выманивали у людей деньги ложными исцелениями. Рейстлин находил мрачное удовольствие в разоблачении подобных шарлатанов, и Карамону со Стурмом время от времени приходилось выручать его, когда разъяренные фанатики пытались сжечь молодого мага на костре или бросить его в темницу."

К этому отрывку и была нарисована иллюстрация, опубликованная в "Листьях", каковую я там нашла и вытащила оттуда с помощью графического редактора. Это было за несколько лет до написания "Кузницы души", поэтому факты на рисунке не совсем отвечают событиям "Кузницы". Зато настроение события очень даже передают.

смотреть, кто не видел

@темы: иллюстрации

---

"Не теряя правой руки", фанфик, не мой

Anakerie

НЕ ТЕРЯЯ ПРАВОЙ РУКИ

Оригинал здесь.

Фанфик очень добрый, и в нем много Карамона in character :-).

Перевод мой.

1)

"Не считай, что живое сердце
Будет биться всему вопреки.
Мы не любим левую руку,
Не теряя правой руки."

Карамон рассеянно бормотал себе под нос старую песенку, в последний раз протирая прилавок. Он был достаточно чистым, но трактирщику нравилась тишина общей залы, нравился теплый летний вечерок, дующий в открытое окно, и он хотел побыть здесь подольше, просто получая удовольствие от собственного бытия.

Он выпрямился, и его спина хрустнула, напоминая ему, что почти в шестьдесят лет, возможно, он уже слишком стар для того, чтобы оставаться на ногах в такой поздний час. Карамон напомнил спине, кто здесь главный. Он не старый, он пожилой, а это большая разница. У него не было времени на старость. С двумя дочками-подростками, с двумя маленькими внуками, с весьма трезвомыслящим и своевольным сыном, и с гостиницей, и с Тикой - у кого бы хватило времени постареть? Когда-нибудь могила поглотит его, но совершенно необязательно готовиться к ней заранее.

Он поглубже засунул под прилавок ящик, в котором лежало несколько игрушек Алина. Карамон пытался заинтересовать малыша оружием, но мальчику этого было не надо. Он - волшебник, возмущенно заявил он, а волшебники мечами не пользуются. Карамону пришлось закусить губу, чтобы не засмеяться - не над мальчиком, а при виде того, как ясно проявляется кровь.

- Он мой внук, - сказал Карамон вслух, бросив взгляд на дверь, ведущую в заднюю комнату. - Но прежде всего он твой внучатый племянник, и он не позволяет мне об этом забыть. - Когда Карамон был один, он часто говорил с умершим братом, думая, что, вероятно, каким-нибудь образом Рейстлин его слышит. - Он возьмет эту новую магию Палина и сделает ее своей.

Он не ожидал ответа, но в этом не было ничего нового. Даже когда Рейстлин был жив, в ответ на слова Карамона он частенько только кивал или хмыкал, чтобы показать, что слушает, и обычно оставался совершенно равнодушным к тому, что сказал брат.

Поэтому, когда из задней комнаты неожиданно донесся какой-то звук, у Карамона чуть не случился сердечный приступ.

Он остановился и прислушался. Вот он опять - тихий шипящий звук. Карамон насторожился. Он не видел, чтобы в ту комнату кто-то входил, а он не уходил из общей залы весь вечер.

Он сунул руку под прилавок и вытащил свою "палку миротворца", как он ее называл. Ему редко приходилось к ней прибегать, обычно одних его кулаков более чем хватало, чтобы убедить пьяных посетителей разойтись по домам, но иногда все-таки требовалось немного более весомое убеждение.

Сжимая палку своей лапищей, Карамон медленно приблизился к задней комнате. Если там какой-то залетный волшебник, Карамон его отпустит. Если же вор, то пусть милосердия не ждет. Карамон знал от Палина, что магические артефакты из четвертой эпохи пользовались огромным спросом, и он каждый день получал предложения, иногда угрожающие, расстаться с коллекцией колец и других магических предметов, которые в течение многих лет оставляли здесь волшебники в память о Рейстлине. Он упорно отказывался. Хотя тела Рейстлина здесь не было, для Карамона ограбление этой комнаты было равносильно осквернению гробницы. Забыв о прожитых годах, Карамон снова бросился защищать своего брата.

Свободной рукой схватив свечу, Карамон распахнул дверь в комнату.

- Кто здесь? - спросил он. Единственным ответом было шипение, а потом... всхлип?

Он зажег лампу от свечи. Свет разогнал темноту. Карамон огляделся.

- Кто здесь? - повторил он, но уже мягче. Еще один всхлип.

Карамон посмотрел в угол комнаты, и у него перехватило дыхание.

Это был не отчаявшийся волшебник, пытающийся украсть сокровища Рейстлина. И не любопытный кендер, желающий узнать, что именно делает кольцо истинного зрения.

Это был ребенок.

В углу съежился маленький мальчик с мокрыми от слез щеками. Босой, одетый только в белую ночную рубашку, он сидел, подтянув колени к груди. Из-под пушистых светлых прядей на Карамона уставились огромные зеленые глаза. Ему было лет пять, примерно на год больше, чем Алину.

- Привет, - Карамон отложил дубинку, чувствуя себя идиотом. - Ты меня напугал. - Он подошел к мальчику и, улыбнувшись, опустился рядом с ним на колени. Никто из детей в Утехе не испугался бы Карамона, но этого мальчика трактирщик не знал. Может быть, он из приезжей семьи. - Все в порядке, я не сержусь. Что ты здесь делаешь?

Мальчик вздрогнул. Хотя ночь была теплой, Карамон видел, что по худеньким ручкам ребенка мурашки бегают.

- Меня зовут Карамон. А тебя?

Мальчик попытался что-то сказать, но опять задрожал.

Сердце Карамона растаяло от жалости.

- Пойдем, я найду для тебя одеяло, и мы сможем поговорить, - предложил он и протянул руку.

Мальчик несколько секунд не шевелился, а потом внезапно бросился в объятия Карамона, крепко прижался к нему и опять расплакался. Немного ошарашенный, Карамон неуклюже похлопал мальчика по спине.

- Шшшш, все в порядке, все будет хорошо. Что бы ни случилось, тут тебя никто не обидит, никто не обидит.

Он поднялся, вынес малыша в общую залу и усадил его в одно из кресел - с некоторым трудом, потому что ребенок вцепился в него мертвой хваткой. В одной из кладовок Карамон нашел одеяло, принес в залу и закутал мальчика.

- Ты голодный? Я могу принести тебе поесть.

Мальчик покачал головой.

- Ты понимаешь, что я говорю?

Кивок.

- Ты говорить умеешь?

Кивок.

- Как тебя зовут?

- Диллин. - Для такого малыша у него был удивительно глубокий голос.

- Где твои родители, Диллин?

- Мама умерла. Папы нету. - Он больше не дрожал, но его пальчики нервно играли с краешком одеяла.

- А где же ты живешь?

- В приюте.

- В Утехе?

Мальчик удивленно посмотрел на Карамона.

- В Гавани.

Карамон был озадачен.

- А что ты делаешь в Утехе, Диллин?

Диллин вздрогнул и огляделся.

- Я в Утехе?

- Да, в Утехе. В Гостинице Последнего Приюта. Как ты сюда попал?

- Я не знаю. - Худенькие плечи под одеялом приподнялись. - Я был в постели, и мне снился страшный сон. Я действительно испугался, а потом... оказался здесь. - По глазам мальчика Карамон видел, что тот не лжет.

Карамон попытался собрать эту головоломку. Магия, наверняка магия. Конечно, мальчик слишком мал, чтобы самому читать заклинания, так что это сделал кто-то другой. Но зачем, во имя любви Паладайна, кто-то будет переносить мальчика из приюта в Гавани сюда, в комнату Рейстлина? Карамон решил, что все равно он ничего не поймет. Он никогда не понимал магов и никогда не научится их понимать. Завтра он поговорит об этом с Палином и отправит мальчика обратно.

- Ну что ж, Диллин, все будет хорошо, - Карамон похлопал мальчика по плечу. - Сейчас ты можешь остаться здесь, а завтра мы придумаем, что делать. Идем, ты можешь поспать в бывшей комнате моего сына.

- У тебя есть маленький сын?

- Ну, он больше не маленький. Вырос. Но у него есть маленький сын, почти что твой ровесник. Сколько тебе лет, пять?

- Пять с половиной, - гордо сказал Диллин.

- Пять с половиной, - повторил Карамон. - Алину четыре. Завтра вы можете познакомиться. - Он, не задумываясь, поднял мальчика себе на плечи, так же, как в свое время частенько относил в постель собственных сыновей.

Он уложил Диллина в детскую кровать Палина и укрыл одеялом.

- Карамон? - прошептал мальчик.

- Да?

- Ты не мог бы... посидеть здесь, пока я не засну? Ты хороший.

- Конечно, конечно, могу. - Карамон сел на кровать рядом с Диллином и обнял его за плечи. Диллин прижался к нему.

- Ты сказал, что тебе сегодня приснился страшный сон?

- Угу.

- Когда мой брат был таким же малышом, как ты, ему часто снились страшные сны. Знаешь, что ему помогало?

- Что?

- Вот это. - Карамон поднял руку, и по теням на стене запрыгал кролик. Диллин засмеялся.

- Как здорово.

В конце концов дыхание Диллина выровнялось, глаза закрылись. Карамон отпустил мальчика и долго смотрел на него. Бедный малыш, должно быть, он сегодня до смерти напугался. "Кто бы это с ним ни сделал, пусть лучше надеется, что я до него никогда не доберусь", - подумал Карамон, сжимая кулаки.

Он вздохнул и потер глаза, вдруг почувствовав, что устал, и отправился рассказывать Тике о новом постояльце.

2)

- Где же он? - спросила Тика на следующее утро, оглядывая пустую комнату. Сначала она подумала, что Карамону все это приснилась, но в постели определенно ночевал какой-то малыш.

- Я не знаю. Может быть, тот, кто перенес его сюда, вернул его назад. - Карамон почувствовал, что душу странно защипало, и понял, что не хочет, чтобы это оказалось правдой.

Они вместе спустились по лестнице. Слышно было, как Повариха распоряжается на кухне, а Лаура кому-то что-то велит. Внезапно Карамон понял, где Диллин, но не мог сказать, откуда он это узнал.

- Он в комнате Рейстлина, - твердо сказал трактирщик.

Мальчик стоял в центре комнаты, по-прежнему босой, по-прежнему невероятно маленький в своей ночной рубашке, которую, должно быть, успели поносить почти все воспитанники приюта. Он не пытался дотронуться до магических предметов, просто с интересом смотрел на них.

- Чьи это вещи? - спросил Диллин у подошедшего к нему Карамона.

Карамон призадумался, как лучше объяснить.

- Ну, знаешь, когда кто-нибудь умирает, ему на могилу кладут цветы?

Диллин кивнул.

- Ну вот, иногда, когда человек умирает, тела не остается. Поэтому делают что-то еще, где люди могли бы оставлять разные вещи, чтобы показать, что они помнят умершего.

- Значит, эти вещи - как цветы на могиле. Для кого-то умершего.

На этот раз кивнул Карамон. Мальчик-то сообразительный.

- А кто умер?

- Мой брат. Он уже давно умер. Но когда он был жив, о нем знали очень многие, поэтому они приходят сюда и оставляют разные предметы. - Или оставляли, раньше, пока магические артефакты не стали слишком дороги, чтобы отдавать их мертвым, когда они так нужны живым.

- Твоему брату нравились кролики, - вспомнил Диллин. - Он был твоим младшим братом?

- Нет, он был моим близнецом, - объяснил Карамон. - Его звали Рейстлин.

Диллин помолчал.

- Иногда, в приюте, я притворяюсь, будто у меня есть брат-близнец. Когда мне бывает совсем одиноко, с ним не так грустно. - Он смущенно посмотрел на Карамона. - Только никому не говори, потому что тогда надо мной смеяться будут.

- Я тебе обещаю, что никому не позволю над тобой смеяться, - ответил Карамон, проглотив комок в горле. - Пойдем, я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился. - Он подвел мальчика к Тике, молча наблюдавшей за ними. - Это моя жена, Тика. Тика, это Диллин... у тебя есть фамилия, Диллин?

- Нет. Просто Диллин, я думаю.

Тика была очарована.

- Ну что ж, Диллин, очень рада с тобой познакомиться. - Они пожали друг другу руки. - Завтрак уже почти готов. Хочешь кушать?

Мальчик подумал и кивнул.

- Я и правда немного голоден, - признал он.

- Ну, тогда пойдем тебя накормим, - сказала она совершенно материнским тоном и повела мальчика в столовую.

Карамон заметил еще кое-что и покачал головой, оглядывая комнату Рейстлина.

- Теперь, когда я его ей показал, как, черт возьми, я заставлю ее с ним расстаться? Как мне самому с ним расстаться? - Это была безумная мысль. Он не знал этого мальчика, он ночью в первый раз его увидел. Откуда же тогда этот неудержимый порыв защитить Диллина, оставить его здесь?

Может быть, подумал Карамон, это всего лишь потому, что я не сумел защитить и спасти собственных сыновей и теперь пытаюсь искупить эту вину, желая взять под защиту чьего-то чужого сына? Но нет, вспомнил он, Диллин никому не приходится сыном. Некому предъявлять на него права. Глубоко задумавшись, Карамон нахмурился и отправился завтракать.

3)

- О, папа, скажи "да", пожалуйста, - взмолилась Лаура. - Пожалуйста, скажи, что нам не надо отправлять его назад. Пожалуйста.

- Дорогая моя, он же не щеночек, - рассмеялся Карамон. - Давайте посмотрим, что написано в письме. - Он сломал печать и просмотрел письмо. Три женщины и маленький мальчик не сводили с него глаз.

- Он наш, - просто сказал Карамон. - С благословления администрации приюта.

- Мне можно жить здесь? - мальчик распахнул зеленые глаза. - С тобой, и с Тикой, с Лаурой и Дезрой?

Карамон снова рассмеялся и поднял малыша в воздух, его спина опять возмутилась, и опять ее возмущение было оставлено без внимания.

- Диллин Маджере. Неплохо звучит, как ты думаешь?

Тика забрала мальчика у Карамона и поцеловала в лоб.

- Добро пожаловать домой, милый.

Лаура и Дезра требовали, чтобы и им дали поприветствовать нового члена семьи.

- Я так понимаю, у нас хорошие новости? - в дверях стоял Палин.

- Конечно, - Карамон пожал плечами. - Не думаю, что администрация приюта упустила бы шанс устроить сироту в семью.

- Отец...

- Я знаю. Мы уже говорили об этом. Я не знаю, как он здесь очутился, и мне это безразлично. Если бы боги еще были здесь, я бы сказал, что это их дар. Может быть... - Карамон прикусил губу. - Может быть, это Рейст его прислал. Может быть, он знал, что я нужен мальчику. Я говорил с ним, когда появился Диллин. Он появился в комнате Рейстлина. Может быть...

- Может быть, - согласился Палин, глядя, как его мать и сестры хлопочут над малышом. - Он мне нравится. Смышленый и хорошо воспитанный. Алин его обожает, и даже Линша вчера позвала его к себе.

- Карамон, - позвал Диллин. - Дезра хочет взять меня с собой на рынок. Пойдешь с нами?

- С удовольствием. Мне не терпится начать хвалиться тобой, - улыбнулся Карамон. - Мне все будут завидовать. Каждому захочется такого сына. - Он посадил Диллина на плечо, обнял Дезру и вышел на солнечный свет.



10 лет спустя.


- Лучше?

- Да, эта штука и вправду помогает. - Старик потер ноющее плечо, чувствуя, как глубоко проникает тепло. - Спасибо.

- В следующий раз зови меня на помощь, - упрекнул мальчик. - Эти ящики слишком тяжелые.

- Да я всю жизнь поднимал ящики куда тяжелее. Это ты под ними пополам развалишься, - Карамон ткнул пальцем в худенькую грудь юноши.

- Я сильнее, чем кажусь, - Диллин изобразил суровую мину. - Я просто не такой минотавр, как некоторые.

Карамон усмехнулся и хлопнул мальчика по спине.

- Ты хороший парень. Только есть тебе надо побольше.

Пятнадцатилетний Диллин находился в "спотыкающемся возрасте", как говорила Тика. Сплошные руки и ноги, тонкий как веточка. Он мало походил на малыша, которого Карамон однажды нашел плачущим в углу. Только глаза остались прежними - ярко-зеленые, блестящие. Он успел как следует загореть, а его волосы, обычно светло-русые, выбелило летнее солнце. А он красивый парень, подумал Карамон с понятным самодовольством. Местные девушки уже несколько лет строили Диллину глазки. Когда-нибудь он это заметит.

Карамон был глубоко благодарен тому, от кого получил этот дар, кто бы это ни был. Он не мог бы любить Диллина больше, даже если бы тот был его родным сыном.

Диллин был тихим мальчиком, любившим одиночество, но не нелюдимым. Его лучшим другом был Алин. С самого знакомства мальчики почти не разлучались. Когда Карамон наблюдал за ними, ему казалось, что он снова видит Стурма и Танина. Это грело его сердце. Конечно, общество Диллина было полезно Алину, у которого временами был чересчур острый язык. Карамон признавал, что порою ему приходится сдерживаться, чтобы не дать пощечину нахальному внуку, требуя, чтобы тот вел себя прилично, если не по отношению к деду, то хотя бы к своим родителям.

- Мы с Алином пойдем поищем грибы, которые хотела Лаура. - Диллин отложил мазь, которой он мазал плечо Карамона. - Уроки у него вот-вот закончатся. - Алин каждый день занимался в Академии Колдовства у своего отца вместе с другими учениками. Он был одаренным студентом, лучшим в классе. "Хотел бы я, чтобы он этого не знал," - горько пожаловался однажды Палин. - "Но он это знает и никому не дает об этом забыть."

- Осторожнее, - предупредил Карамон. - Ты знаешь, я не люблю, когда вы ходите играть в ту часть города. Это опасно.

- Мы будем осторожны, я обещаю. Приду через несколько часов. - Мальчик выбежал из комнаты, по пути споткнувшись и чуть не расквасив нос.

************************************************************

- Я не знаю, - нервно сказал Диллин. - Ты уверен, что это безопасно?

- Да, совершенно безопасно. Да отец со мной сегодня утром это проделал. Я вспомнил, как упал и сломал руку, когда мне было два года.

- Зачем тебе вспоминать такие вещи? - нахмурился Диллин.

- Ну, это было просто что-то, за что можно зацепиться, - Алин поерзал на камне. - Это отличное заклинание. Самое лучшее, какое я только знаю.

- Ладно, - кивнул Диллин. - Но я не думаю, что смогу вспомнить что-то интересное. До того, как я появился в Утехе, моя жизнь была довольно скучной.

- Кто знает, - пожал плечами Алин. - Давай выясним. Ты заснешь, ну, вроде того, а когда проснешься, будешь помнить все, о чем мне рассказал. - Он положил руки Диллину на лоб и сосредоточился. Диллин качнулся вперед.

- Мы возвращаемся в прошлое, Диллин. В прошлое твоего разума, - нараспев произнес Алин. - В твои воспоминания, которые ты забыл. Опиши свою мать.

- У нее светлые волосы. Она очень красивая. Но печальная. Она больна. Я хочу ей помочь. Я лежу рядом с ней в постели, но она холодная, и я не могу ее согреть. Я пытаюсь и пытаюсь, но она не согревается. Потом пришли люди. Они забрали меня в приют.

Сердце Алина застучало сильнее. Диллин часто говорил, что хочет вспомнить свою мать. Ему было два года, когда он попал в приют.

Алин дал ему эту возможность, вернул Диллину его мать. Он чуть не заплясал от радости.

- Давай пойдем дальше в прошлое. Еще на два года раньше. Что ты помнишь?

- Тепло, темно. Я слышу голоса вокруг. Я плаваю в воде.

Чрево! Он вспоминает, как был в материнском чреве! Магическая сила текла через Алина, и к нему в голову пришла странная мысль.

- Отсюда возвращаемся еще глубже в прошлое. На много лет назад... Что ты помнишь?

Он ожидал, что Диллин промолчит или скажет "ничего", но лицо его друга исказилось. Глаза широко распахнулись.

- ЗАКРОЙ! - крикнул он. - ЗАКРОЙ ЕГО, ДУРАК! ОСТАВЬ МЕНЯ! ТЫ МНЕ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН! НЕ НУЖЕН!

- Диллин, Диллин, - позвал Алин. - Приди в себя. Хватит вспоминать. Проснись!

Диллин отшатнулся, задыхаясь, и уставился на Алина, как на незнакомца. С испуганным криком он оттолкнул друга и бросился бежать.

- Диллин! Диллин, вернись! - Алин попытался догнать Диллина, но ему это не удалось. - Проклятье. Что случилось? - прошептал Алин. - Что же я сделал? Как он мог вспомнить что-то, что произошло еще до того, как он родился?

*********************************************************************

Тика уже собиралась звать городскую стражу на поиски Диллина, когда в Гостиницу вошли Палин и Алин. На лице Палина ясно читался гнев, на лице Алина - страх. Палин бесцеремонно толкнул сына на скамью и дал знак отцу сесть.

- Расскажи ему, Алин. Расскажи деду все, что только что рассказал мне!

- Мы сегодня выучили заклинание, которое позволяет вспоминать забытое. - Алин не мог смотреть Карамону в глаза. - Я попробовал его на Диллине. Оно сработало, он вспомнил, как был в чреве матери. Я попытался заставить его вспомнить то, что было еще раньше, и это тоже сработало. Он что-то вспомнил. Он начал кричать. - Алин вздрогнул. - Я его разбудил, и тогда он убежал. Мне жаль, я... я не хотел.

Взбешенный Карамон поднялся на ноги.

- Нет, конечно, ты не хотел. Это все ради магии! Тебе было безразлично, ранишь ты его или вообще убьешь, только бы твоя магия подействовала!

- Отец! - резко сказал Палин. - Он всего лишь мальчик, но он мой сын, и я сам его накажу. Сейчас надо найти Диллина.

- Я здесь.

- Диллин. Наконец-то, - воскликнула Тика, когда мальчик вошел в Гостиницу. - С тобой все в порядке.

Но с Диллином не все было в порядке. Его лицо под загаром было мертвенно-бледным, он дрожал. Сейчас он выглядел почти так же, как тогда, когда появился здесь.

- Мне надо поговорить с Карамоном наедине. Пожалуйста, - прошептал он дрожащим голосом.

- Конечно, конечно, мы это можем, - мягко сказал Карамон, обнял мальчика за плечи, отвел его в комнату Рейстлина и захлопнул дверь. Он усадил Диллина в кресло, а сам сел на пол у его ног.

- Я... Алин сегодня заставил меня кое-что вспомнить.

- Я знаю, он мне об этом рассказал.

- Но... это случилось не со мной. Я думаю, что я вспомнил что-то, случившееся с кем-то другим. Это же невозможно, да?

- Нет... - Карамон помолчал. - У равнинных варваров есть поверье, что иногда, когда человек умирает, его душа не уходит из мира. Если ей еще надо что-то сделать. Иногда душа хочет исправить какое-то совершенное зло. Поэтому ей дается второй шанс, и она возрождается в другом теле. Это просто такое поверье, - закончил он.

- Я в это верю. - Диллин посмотрел в окно. - Там, в воспоминании, я видел тебя.

- Меня?

- Ты был моложе, и у тебя был меч. И посох Палина в руке. Я тебя видел и хотел к тебе. Я пытался к тебе пойти, но знал, что не могу, потому что если я это сделаю, то ты умрешь.

Теперь задрожал Карамон.

- Я знал, что тебе придется оставить меня умирать. Я тебе сказал, что ты мне не нужен...

- НЕТ! - Карамон поднялся на ноги со слезами на глазах. - Это невозможно...

- Что невозможно? Что я вспоминаю? - взмолился Диллин. - Пожалуйста, скажи мне. Я хочу знать.

- Смерть Рейстлина. - Голос Карамона звучал почти неслышно. - Последние мгновения жизни моего брата. Его настоящей жизни, не той насмешки, которую ему дали, когда он ненадолго вернулся из Бездны.

Карамон всмотрелся в юношу, в его испуганные зеленые глаза.

- Этого не может быть... - он сглотнул. - Ты помнишь ту ночь, когда ты появился здесь?

Диллин кивнул.

- Ты мне сказал, что тебе приснился сон, ты испугался, а потом оказался здесь. Я думал, я всегда думал, что, возможно, это Рейст тебя прислал. Но я был неправ. Ты сам себя прислал. Может быть, твой разум и не помнил меня, но сердце-то помнило. Ты знал, что я прогоню страшные сны. - Голос у Карамона сорвался.

- Карамон...

- Ты всегда называл Тику мамой, - ответил Карамон. - Но ты никогда не называл меня отцом. Я не возражал, но иногда думал, почему бы это. Кажется, теперь я знаю, почему.

- Я этого НЕ ХОЧУ! - всхлипнул Диллин. - Я не хочу, чтобы ты смотрел на меня по-другому. Я не хочу быть Рейстлином. Я просто хочу быть самим собой.

- И не надо! Ты Диллин! - убежденно сказал Карамон. - Ты совсем не похож на Рейстлина. Разве ты не понимаешь? На этот раз он все сделал правильно. Рейстлин мертв. Но его душе дали второй шанс, и на этот раз у него все получилось. Ты вырастешь, женишься, заведешь детей и проживешь долгую-долгую жизнь. И никому не надо ничего знать. Я обещаю никому не рассказывать, если ты не хочешь. Ты Диллин Маджере. Ты мой сын, которого я растил и любил десять лет, и им ты останешься для меня навсегда. Я обещаю. - Он обнял мальчика, и Диллин крепко прижался к нему, совсем как много лет назад.

- Ты Диллин Маджере, - повторил Карамон. - Мой сын. Сын Тики. Понимаешь?

- Понимаю... - Диллин помолчал. - Отец.

- Наверно, остальные там из-за тебя с ума сходят. Пойдем скажем им, что Алин тебе не совсем мозги выжег.

Диллин встал. Карамон не мог не добавить:

- Если бы ты был похож на Рейстлина, ты бы мне сказал, что, по крайней мере, в отличие от меня, у тебя есть что выжигать.

- Наверно, на этот раз я научился себя вести, - пожал плечами Диллин. - Но у меня был хороший учитель.

Карамон задумчиво оглядел комнату Рейстлина.

- У меня тоже.

@темы: переводы, фанфики

---

Письмо от Рейстлина Маджере

Отрывок из рулбука Towers of High Sorcery, авторства Маргарет Уэйс, К.Пирсон и Дж. Чамберс.

Перевод мой.

Они все получат урок

Письмо, обнаруженное среди вещей волшебника Антимодеса из Балифора, доставленных в Башню Высшего Волшебства в Вайрете после его смерти. Письмо датировано 4-м днем Осеннего Урожая, 342.

Антимодесу из Балифора, Архимагу

Дорогой господин архимаг,

Поскольку Вы в свое время любезно проявили ко мне интерес, то мой учитель, Магистр Теобальд, предложил мне написать Вам о своих успехах в учебе, именно сейчас, когда я достиг шестнадцатого года жизни.

Магистр Теобальд утверждает, что я вполне успешно продвигаюсь в изучении магии. По его словам, я один из его лучших учеников, и он даже советует мне не особо усердствовать в учебе и побольше обращать внимание на радости жизни. Боюсь, что я не могу согласиться с его оценкой.

Я действительно лучший ученик в школе Магистра Теобальда (отрицать это было бы ложной скромностью), но я считаю, мне следует указать, что все мои соученики - тупицы, совершенно равнодушные к Искусству. Таким образом, гордиться тем, что я превосхожу своих соучеников - все равно что гордиться превосходством над овражными гномами! Я смотрю на свою работу и вижу серьезные ошибки, которые необходимо исправлять, если я хочу когда-либо достичь своей мечты и (осмелюсь ли я сказать это!) когда-нибудь получить от великих магов - таких, как Вы - приглашение пройти Испытание в Башне Высшего Волшебства в Вайрете.

Магистр Теобальд считает, что у меня хорошее магическое произношение. (Вероятно, потому, что у него самого оно никуда не годится.) (При всем уважении.) Я говорю слова, я знаю, как их нужно произносить, но не могу произнести их так, как надо. Слушая себя, я прихожу в отчаяние от собственных ошибок! А ведь правильное произношение очень важно, потому что один небрежный звук может стоить магу жизни! Я объяснял это Магистру Теобальду, но он только посмеялся и сказал, что вряд ли я когда-либо окажусь в столь зловещей ситуации, потому что мне предстоит пользоваться магией в "скромных устремлениях".

"Скромные устремления!" Он считает, что я стану таким же старым болтливым неудачником, как и он, и с помощью магии буду очищать дом от тараканов. Горела ли когда-нибудь магия у него в крови, как горит у меня - так, чтобы жгучее, мучительное наслаждение, дарованное этим пламенем, не давало спать по ночам? Я в этом очень сомневаюсь. Думаю, что он испытывал нечто подобное только один раз - когда сотворил заклинание "горящие руки" и случайно сам себя поджег.

Но я отвлекся. Магистр Теобальд говорит, что мне пора начать записывать заклинания к себе в книгу. Но что в этом толку? Я хочу знать заклинания на память, всем сердцем. Я хочу суметь произнести любое заклинание, не просыпаясь, а проснувшись - повторить задом наперед! Я не хочу быть привязанным к какой-то жалкой книге. Этот человек - тупица. Он просто не понимает! Но в общем-то тут и никто не понимает. Действительно никто.

Что до того, что мне следовало бы проводить побольше времени с моими ровесниками, то я пришел к выводу, что мои ровесники - идиоты. Мой брат Карамон - идеальный пример. Он думает только о двух вещах: о еде и девушках. Если бы к нему в мозги когда-нибудь и забрела бы серьезная мысль, то эти две сразу же вышибли бы из нее дух. Когда я пытаюсь указать ему, что жизнь сложна и тяжела, что нам надо готовиться встретиться с ней лицом к лицу, а набивание живота картошкой с пряностями и хихиканье на сеновале с девчонками этому совершенно не способствует, - он только смеется и говорит, что я не знаю, что теряю. Когда-нибудь он получит урок. Они все получат урок. И тогда мы посмотрим, кто будет смеяться.

Я надеюсь, что вы здоровы. Мое собственное здоровье оставляет желать лучшего. Магистр Теобальд считает, что моя слабость вызвана тем, что я слишком много времени провожу за книгами и упражнениями в Искусстве, и что мне следовало бы побольше бывать на воздухе и на солнце. Он говорит, что мне надо "гулять и бегать" с остальными, играть во всякие дурацкие игры вроде "гоблинского мяча", которые отлично удаются моему брату. Какую пользу может принести мне (да и кому угодно) игра в "гоблинский мяч", я просто не в состоянии понять!

Вы уже довольно давно не были у нас, господин архимаг. Я знаю, что путь долог и труден, но я надеюсь, что вы сможете в скором времени приехать к нам. Было бы так хорошо для разнообразия поговорить с умным человеком.

С благодарностью,
Рейстлин Маджере

PS. Я отправляю это письмо с моряком-торговцем, который планирует отправиться в Устричный. Таким образом, может пройти несколько месяцев, прежде чем вы его получите (если вообще получите!).

PS2. Перечитав это письмо, я в сомнениях, отправлять его вам, господин архимаг, или нет. Я боюсь, что вы возмутитесь, прочитав его (как, я уверен, возмутился бы Магистр Теобальд, если бы он его когда-нибудь увидел!) Но я верю, что вы один меня поймете. И поскольку я уже потратил время и пергамент на это письмо, я думаю, я вам его отправлю. В любом случае, написав его, я выговорился, и мне стало несколько легче.

PS3. Если вы найдете время написать мне в ответ, я буду глубоко польщен. (И если вы знаете новое заклинание, которым вы бы согласились со мной поделиться, я бы счел себя вашим вечным должником!)

Ваш в магии, РМ

@темы: Переводы

---

Фанфик, не мой. "Лицом к лицу", отрывок

Фанфик-роман "Лицом к лицу" авторства aroihkin можно найти здесь.

Отрывок (13-14 главы), перевод мой.

Должно быть, это валлины. Акара все дальше запрокидывала голову, разглядывая гигантские ветви и бесконечные листья. Эти деревья оказались даже больше, чем ей представлялось по рассказам! И там, наверху, сочащийся сквозь листву солнечный свет мерцал на потертых досках перехода, примерно на той же высоте, что и вершина темной Башни, если она могла судить... а она как раз могла.

Кто-то кашлянул поблизости, и она заметила маленькую фигурку, съежившуюся у одного из гигантских стволов, забившуюся в тень между двумя огромными корнями. Кашель звучал еле слышно, как будто кашлявший не хотел, чтобы его заметили. Конечно, это вызвало у воровки любопытство, и она лениво направилась в ту сторону.

Подросток сердито посмотрел на нее, когда она подошла ближе, голубые глаза раздраженно блеснули. От кого бы он ни прятался... а Акара сразу поняла, что он прячется - наверно, мальчик решил, что она его выдаст. Но Акара, конечно, отлично умела играть в подобные игры, так что она вскарабкалась на один из корней - выше ее роста! - и уселась там, как будто просто отдыхая. Как будто она действительно пришла сюда, а не просто... появилась, или что-то в этом роде. Хмм.

- Хорошо ты тут устроился, - сказала Акара, глядя на далекую крону валлина и приглушив голос. Откинув голову, она принялась устраиваться поудобнее и обнаружила, что об кору дерева отлично можно почесать спинку. Видите? Усталая путешественница... ммм, почесывает спинку.

- Простите? - ответил мальчик таким же приглушенным голосом. Ему было лет десять, или, может быть, двенадцать... Возраст, в отличие от расстояния, Акара оценивать не умела. С другой стороны ствола раздался смех, и она подумала, должно быть, вот от кого он прячется. Воровка могла разобрать только несколько слов из дразнилки, что-то насчет хитрого... что? А, неважно.

- Я говорю, хорошо ты тут устроился. Но в тени вообще-то холодновато. - К тому же мальчик пытался читать... нет, нельзя сказать, что он хорошо устроился, но прячется хорошо. В любом случае, почему он на земле, а не среди ветвей?

- Спасибо?.. - озадаченно ответил он, и Акара тихонько засмеялась.

- Не беспокойся, малыш: я всех с толку сбиваю. - Это, безусловно, была правда, и воровка усмехнулась, глядя на крону гигантского дерева. Ей нравились эти деревья, а она еще не была среди ветвей. Как она сюда попала, и почему она вообще здесь, она не задумывалась; ей это просто не приходило в голову. Так же, как не приходило в голову задумываться о своем прошлом - разве что выбора не было. - Так как ты тут оказался?

- Почему я должен вам объяснять? - огрызнулся он. Акара, слегка повернув голову, кинула взгляд на мальчика: он не поднимал глаз от книги, хотя совершенно явно не читал. Теперь, когда он опустил голову, его лицо закрывали длинные каштановые волосы. На нем была простая белая мантия. Мальчик, конечно, слишком мал, чтобы быть полноправным магом - значит, ученик магической школы, а о школьниках воровка почти ничего не знала. Разве что могла понять, что перед ней школьник.

- Я не знаю... а почему бы и нет? - легко парировала Акара и получила в ответ яростный взгляд больших глаз цвета синего льда. Мальчик был ей чем-то знаком, но чем?

- Я вас не знаю, - отметил школьник, видимо, считая, что этого достаточно.

- А меня вообще мало кто знает, - с лукавой усмешкой вывернула она его слова. Но продолжала она серьезным тоном, и усмешка исчезла. - Но ты от кого-то прячешься, и я уверена, что ты знаешь, от кого, так что с моей точки зрения у меня преимущество перед местными. Так почему бы тебе мне об этом не рассказать?

- А может, вы им помогаете, - сказал он, закрывая книгу и засовывая ее в сумку на широком наплечном ремне. Очевидно, будущий маг оставил все попытки читать, хотя трудно было сказать, почему - от недостатка света или от Акариных вопросов. Может быть, от того и от другого?

- Если бы я им помогала, я бы тебя уже выдала, - легко нашла объяснение Акара, - так что, очевидно, я не с ними. "С ними", хмм? Интересно... так парень прячется от целой компании.

- Я... прячусь, - признался школьник после секундной заминки, и худенькие щеки слегка покраснели. Ему явно не нравилось скрываться в тени, как какой-то испуганной собачонке, но у него не было выбора.

- Я знаю, - сказала воровка, склонив голову набок и наблюдая, как он напрягся, когда из-за дерева донеслась новая волна смеха. - А! - поняла она. - Они перекрыли лестницу и ждут тебя?

Он молча кивнул и опустил глаза.

- Мой брат сегодня работает допоздна, и у него хватило дури объявить об этом на весь город, - ответил мальчик, все еще не поднимая глаз, как будто ему было стыдно в этом признаваться. Ага. Значит, если бы брат школьника был тут, к нему бы не приставали? И он не понял... хмм.

- Давай я их спугну? - предложила Акара, но быстро оставила эту мысль, когда ясные голубые глаза снова сердито уставились на нее. Он был еще совсем ребенком, ему определенно было не больше тринадцати, но вел он себя как взрослый. Слишком умный для своих лет, но все равно, маленький и одинокий. - Ты прав, наверно, это плохая идея, - согласилась она. - Я так понимаю, они перекрыли все ближайшие лестницы? И... что, ты тут сидел, надеясь, что им надоест?

Он ответил слабым, почти незаметным кивком.

- А если ты пойдешь в другую часть города, они просто перехватят тебя на тропинках между деревьями, верно? Хмм. - Акара секунду подумала, потом усмехнулась. - Хочешь, мы их перехитрим?

Мальчик моргнул раз, другой и резко вздохнул, так раздраженно посмотрев на нее, как будто она все-таки над ним посмеялась, но прежде чем он успел огрызнуться в ответ, из-за дерева раздался очередной взрыв хохота. На этот раз она все-таки разобрала несколько слов и почувствовала, как мрачнеет. Хитрец? Если они говорят об этом парне... неудивительно, что она задела больное место.

- Я воровка, - сказала она и продолжала, пока он не успел по-настоящему встревожиться, - нет, не бандитка; просто воровка... городская воровка. Из тех, кто забирается в богатые дома и крадет там что попадется. Я могла бы легко поднять тебя на воздушный переход, если ты сможешь крепко уцепиться за меня и провисеть все время, пока я буду лезть вверх. Вот что я имела в виду. - Веревка с крюком была у Акары на поясе, как всегда, и она уже знала, что длины веревки хватит, чтобы зацепиться за воздушный мост.

- Зачем вам это? - спросил он после долгой задумчивой паузы.

- Часто ли выпадает случай полазить по веревке, не нарушив десяток-другой законов? - отпарировала Акара с усмешкой. - Мне это нравится, хоть и придется в буквальном смысле высоко забираться... Делать подобные вещи просто так, низачем, рано или поздно становится скучно. - Все это было правдой. Без повода такие развлечения быстро теряли свою привлекательность.

- ...Хорошо, - нехотя согласился мальчик, хотя у него, очевидно, не было никакой иной возможности, кроме как прятаться еще неизвестно сколько. Он поднялся на ноги и перекинул ремень сумки через голову, чтобы она не упала. Почему его не особенно пугала перспектива висеть на незнакомке, лезущей по веревке на высоту в несколько сотен футов, Акара не задумывалась. Ей это казалось совершенно нормальным... Она спрыгнула с корня и оказалась рядом с ним в его укрытии.

- В какой стороне отсюда твой дом? Ну, не считая, что вверх. - Акара отцепила застежку на поясе, и аккуратно свернутая веревка упала на землю. Акара переступила через веревку и подняла ее. Почти всю свою жизнь она была воровкой, так или иначе, и могла выполнять подобные трюки достаточно легко - по крайней мере, с точки зрения постороннего.

- Вот на том дереве. - Он показал на одно из деревьев, и Акара, кивнув, уверенно метнула крюк, не задев ни себя, ни мальчика, ни корни. Крюк высоко взлетел и зацепился за мостик. Она проверила, крепко ли держится крюк - крепко.

- Впечатляет, - сказал мальчик.

- Ага, видишь? Я и похвастаться люблю. Не так уж часто мне это удается, - ухмыльнулась она, повернулась к нему спиной и слегка наклонилась, чтобы ему удобнее было хвататься. - Только постарайся меня не удушить, и все будет в порядке, я очень быстро лазаю.

Большинство Акариных талантов входило в понятие "опытного вора", о котором большинство людей не задумывалось, но понятие это было очень широким. Требовалось многое знать и уметь, чтобы создать воровскую гильдию в Кронтисе. Не говоря уж о серьезной репутации как в магическом городе, в который не было возврата, так и в сияющем Палантасе.

Во время ее воровской жизни в Кронтисе ее обычная одежда оставляла открытым вытатуированного черного кролика на плече. Быстро разнесся слух, что это у нее что-то вроде сигнала для своих. Но на самом деле Акара это делала в основном для того, чтобы ее дорогие родители точно знали, кто именно регулярно грабит остальных городских дворян. Отсюда и барьер вокруг дома Кринир, действовавший до тех пор, когда она прибыла домой среди бела дня с архимагом Рейстлином Маджере.

Она часто дразнила стражу, как и в Палантасе. Регулярно оставляла стражников с носом, и почти всегда успевала им показать этот чернильный рисунок на маленьком квадрате белой кожи. Маска, завязанная шарфом, болтающиеся концы которого были похожи на уши, доделала остальное. Акара не носила черное, но ее татуировка была черной, и так возникло прозвище Черный Кролик.

В Палантасе она редко показывала татуировку... все равно Криниров там не было, дразнить было некого. Но имя все равно последовало за ней... может быть, из-за маски, а может, благодаря еще какому-то беглецу из Кронтиса. Ее репутация медленно пробралась в сияющий город, а может, просто возникла заново.

В любом случае, Черный Кролик продолжал существовать, время от времени пробираясь в темную и жуткую Башню Высшего Волшебства, чтобы подразнить некоего смертоносного мага, и выбираясь оттуда. Учитывая восторг от самого большого адреналинового выброса, какой у нее когда-либо был, и тот факт, что Акара могла жить в нормальном здании, в Палантасе было намного лучше, чем в Кронтисе. Ей там нравилось, пока Рейстлин Маджере не напомнил ей, что он знает, где она живет... знает ее имя, и, вероятно, может найти ее где угодно в городе, и даже, возможно, где угодно на Кринне...

Акара решила, что Утеха ей тоже нравится, а ведь она только-только оказалась здесь. Как она сюда попала, она еще не задумывалась, упорно поднимаясь к мосту. Без устали перехватывая веревку руками, Акара лезла вверх несколько медленнее, чем обычно, но по-прежнему уверенно. И это было совсем неплохо, учитывая, что на ней висел мальчик лет тринадцати и его сумка с тяжелыми книгами.

Акара подумала, что мальчик что-то легковат для своего роста, но она не возражала. Воровка поднималась довольно быстро, пусть и медленнее обычного, и руки у мальчика не успели устать, прежде чем она добралась до деревянных досок. Акара зацепилась за веревку ногами и одной рукой помогла ему слезть с нее и подняться на воздушный мост.

Затем поднялась и она, легко скользнув под веревочные перила вслед за худеньким мальчиком. Он вроде бы слегка раскраснелся, но вообще справился хорошо. Акара усмехнулась, отцепив крюк и сворачивая свою верную веревку. Вниз она спустится по лестнице, и, возможно, случайно споткнется об одного из ребятишек, перекрывших дорогу. У ее ботинок были жесткие носки, которыми можно было отлично "спотыкаться" об дураков.

- Вот видишь? Неплохо вышло, а? - сказала Акара, вернув веревку на пояс. - И я уверена, что эти идиоты там теперь полночи просидят и ни о чем не догадаются.

- Вышло просто замечательно, - признал мальчик, кивнув, - благодарю вас за помощь, госпожа воровка.

- Ба, не за что. - После подъема с грузом руки немного саднило, все-таки она не обладала большой силой, но, ребята, она это сделала! - Скажи своему брату за меня, что он идиот, ладно? - с усмешкой добавила Акара и повернулась в направлении, противоположном тому дереву, на котором находился дом мальчика. Она небрежно махнула рукой через плечо, решив, что вряд ли парню понравится ее дальнейшее присутствие. Порядочные люди не любят воров.

Но парень секунду подумал и пошел за ней следом. Акара, которая обычно знала, что происходит вокруг - у опытных воров часто бывают глаза на затылке, совсем как у учителей и родителей - остановилась и обернулась, подняв бровь.

- Я... я бы хотел хотя бы узнать, как вас зовут, - немного застенчиво сказал мальчик, тоже останавливаясь.

- Ох, - моргнула воровка. Она не привыкла представляться; у нее никогда не спрашивали, как ее зовут, так что ей не пришло в голову познакомиться. - Акара... Акара Кринир.

- Меня зовут Рейстлин, - сказал мальчик и сразу же заметил, как она удивилась, услышав его имя, но продолжал, хотя и с немного озадаченным лицом. - Рейстлин Маджере. Что-то не так, госпожа Кринир?

- Ох... нет... все в порядке... - Акара уставилась на юную и по-другому окрашенную версию того самого лица, которое она столько раз рисовала в последние годы. Теперь это стало так очевидно! Но... как это возможно?

- Вы, похоже, расстроены, - сказал маленький Рейстлин. - Зайдите к нам, я вам чаю сделаю.

- Нет, я в порядке, правда, - запротестовала она, но все-таки пошла за будущим архимагом. Это действительно невероятно, решила Акара. Сама по себе случайная телепортация в Утеху была достаточно озадачивающей, но она оказалась еще и в другом десятилетии? Как...

- Почему мое имя вас встревожило? - спросил мальчик с голубыми - такими ярко-голубыми! - глазами, останавливаясь на мостике. Акара секунду подумала, уставившись в его глаза.

- Я знаю еще одного Рейстлина, вот и все, - почти честно сказала она. Юный вариант того Рейстлина, которого она знала, моргнул, слегка озадаченный, так что она продолжала: - Это, конечно, редкое имя, но встречается...

- Я понял, - сказал Рейстлин, и Акара с облегчением подумала, что нет, он не понял. Но даже в этом возрасте будущая легенда была удивительно проницательной. - Он очень важен для вас, да?

- Он самый важный человек в моей жизни, - тихо ответила она, не задумываясь. А потом запоздало задумалась. Это что, очередное маленькое признание, хоть и непрямое? Боги, она надеялась, что нет... воровке уже надоело признаваться ему в любви. Все равно из этого ничего не выйдет, так почему она снова и снова говорит Рейстлину, что именно она о нем думает? Старая привычка, оставшаяся еще с тех дней, когда она оставляла ему записки со словами "ты прекрасен"?

- Этому другому Рейстлину очень повезло, - вежливо сказала его юная версия с каштановыми волосами.

- Эх, не знаю, - ответила Акара, идя рядом с ним по мосту. - У него в фан-клубе эта... воровка из канавы, понимаешь? Я удивляюсь, почему он меня не стыдится. - Она прикусила губу. - Да ладно, хватит об этом. Ты учишься на мага? - Как будто бы она и так этого не знала.

- Да, - Рейстлин вроде был не против переменить тему, по крайней мере, если можно было поговорить о магии. - Когда-нибудь я стану очень могущественным магом... Я в этом уверен.

- Ты, кажется, очень увлечен своим делом, - сказала воровка, - сидишь с книгой, даже когда прячешься... увлеченность дает людям большие возможности, чем многое другое. Я уверена, что ты достигнешь больших успехов.

Рейстлин это выслушал, и по юному лицу пробежала легкая улыбка.

- То же самое можно сказать и о вас, госпожа воровка. Я сомневаюсь, что кто-нибудь, у кого есть хоть половина мозга, стал бы вас стыдиться; и если тот, другой Рейстлин слишком глуп, чтобы это понять... ну, - он бросил на нее косой взгляд, - тогда он вас не достоин.

- Ты еще совсем малыш, а говоришь такие взрослые слова, - фыркнула Акара, защищаясь.

- Я думаю, это потому, что я наблюдаю за всем вокруг и вижу многое, чего не видят другие. - Рейстлина ее тактика совершенно не обидела; он говорил так, будто просто объяснял что-то по травничеству. - Я считаю, что эта привычка обязательно должна быть у мага, и у будущего мага тоже.

- Я думаю, ты прав... но все равно это не значит, что ты знаешь все на свете, - воровка еще не отказалась от мысли использовать свое преимущество в возрасте. Она уже знала, что Рейстлин по натуре аналитик, и ее совершенно не удивило, что он, видимо, был таким всегда. Кроме того, вообще-то он был старше нее, так что часто ли Акаре удастся попользоваться этим преимуществом?

- Нет, но я учусь, - задумчиво сказал маленький Рейстлин. Они подошли к маленькому, старенькому домику, и будущий архимаг на секунду остановился перед слегка перекосившейся дверью. В этот момент Акара вдруг заметила, что вокруг лето... жаркая середина лета; конечно, она и раньше это заметила, но ведь в Кронтисе была зима...

Верно, путешествие во времени. Мерзкая штука, да? Тем временем маг-школьник взял себя в руки - Акара бы и не заметила, что ему не по себе, если бы не знала самого Рейстлина достаточно хорошо, - прежде чем распахнуть дверь. Он провел ее в дом, и воровка обнаружила, что смотрит на двух женщин, сидящих у стола с шитьем. Они обернулись на звук открывшейся двери.

- Мама, вдова Джудит, - сказал будущий черный маг тщательно-вежливым тоном, - это Акара Кринир. Я ее пригласил на чай.

Ну дела, подумала Акара, я знакомлюсь с матерью Рейстлина.

* * *

Воровка наполовину проснулась, медленно приходя в полусознательное состояние. Ей было удобно, она прижималась к чему-то теплому, как нагретый солнцем камень, но совсем не такому твердому. Акара спрятала лицо в этом тепле и глубоко вздохнула, приготовившись просыпаться дальше, но вместо этого стала обратно погружаться в дремоту. Даже пахло хорошо, гвоздикой и... хмм... шалфеем, и... и... она потерлась щекой о толстый, мягкий бархат, довольная, как кошка на солнце.

Акара почти совсем уснула, когда ей на спину легко опустилась рука.

Это немедленно разбудило ее, и она напряглась, распахнув глаза и приподнявшись на руках. Рейстлин сонно уставился на нее, но он выглядел именно что сонным, а не удивленным. Акара открыла рот, потом беззвучно его закрыла, ошарашенная. Оглядевшись вокруг, она обнаружила, что они находятся в предоставленной ей комнате, и тогда Рейстлин засмеялся.

- Что такого смешного? - спросила Акара. - И почему, во имя Бездны, ты здесь?

- Мне приснился странный сон, - сказал архимаг, снова посерьезнев. - Во сне я встретил маленькую тебя. Я пришел узнать, не снится ли тебе то же самое. Когда я попытался тебя разбудить, ты потянула меня вниз и... - Рейстлин многозначительно замолчал. Они оба были полностью одеты, но Акара явно очень уютно устроилась с Рейстлином в обнимку.

- Почему ты меня не разбудил? - пробормотала она.

- Кто я такой, чтобы возражать, когда юная дама затаскивает меня в кровать? - изогнул бровь Рейстлин. Акара моргнула и огляделась.

- Ну, я бы это кроватью не назвала, - прямо сказала она. Поскольку спать на подоконнике стало слишком холодно, воровка устроила себе под окном лежанку из сложенных одеял и нескольких толстых подушек. Очевидно, Акара по какой-то причине терпеть не могла спать на нормальной мебели.

- И все же, - спросил Рейстлин, - что тебе снилось? - Он уже говорил когда-то именно эти слова, но теперь его тон был гораздо мягче, и ситуация была совсем, совсем другой. Акара минутку посмотрела в пространство, потом взяла себя в руки.

- Сначала ты, - упрямо сказала она и попыталась встать. Но Рейстлин потянул ее обратно, туда, где она лежала, когда проснулась. Акара фыркнула, прижалась к его груди и угрожающе зевнула, как будто собралась не слушать его, а снова уснуть.

- Очень хорошо, - согласился он, - это был твой восьмой день рождения. Я тебя встретил в зале, когда ты вышла, наверно, из своей спальни. Мы посидели на скамейке и поговорили, ты мне рассказала, что твоя семья намерена выдать тебя замуж, как только тебе исполнится двенадцать лет; и что тебе запрещают уметь читать. - Рейстлин говорил так, как будто ее поведение во сне его возмущало. - Потом тебя позвали, ты ушла, и я проснулся.

- Я была в Утехе, летом, - Акара почувствовала, что маг резко вздохнул, но продолжала. - Тебе было лет тринадцать, может быть, четырнадцать. Я даже не знала, что это ты, пока не помогла тебе взобраться на один из воздушных мостов с помощью веревки с крюком... компания мальчишек перекрыла лестницы и поджидала тебя. Ты представился и, пока я приходила в себя от удивления, привел меня прямо к себе домой на чашку чая, - она покусала губу, раздумывая. - Я познакомилась с твоей матерью и...

- Вдовой Джудит, - покорно сказал он.

- Да. Когда мы вошли, они там сидели вдвоем и шили. Твоя мать попыталась привлечь меня к шитью, и Джудит... менее чем впечатлилась, когда я сказала, что еле-еле знаю, как иголку в руках держать, - она поерзала, играя с рукавом его мантии. Как же странно вот так лежать рядом, хоть она уже не раз спала с ним в обнимку, но при куда более странных обстоятельствах. На этот раз... все было совершенно обыкновенно. Никого не подстрелили, не ударили мечом, не отравили, никто не был опасно болен...

- Не сомневаюсь, - вздохнул Рейстлин. - А что ты думаешь о Джудит?

- Она была... несколько возмущена, - ответила Акара. - Я хочу сказать, что я не знаю, как сказать, она была исключительно вежлива, конечно, но мы с тобой ей определенно не нравились, и я не могу сказать, что она мне понравилась...

- Нет, она бы тебе не понравилась, - сказал он со странным одобрением в голосе.

- Как это все могло случиться? - спросила воровка. - Я хочу сказать, в твоем сне все очень точно, за исключением того факта, что я бы никогда не сказала ничего подобного незнакомому человеку...

- Понятия не имею, - ответил Рейстлин, - в твоем сне тоже все очень точно, за исключением того факта, что я никогда бы не позволил незнакомой женщине забираться со мной по веревке. Это явно что-то другое, не простое совпадение и не настоящее путешествие во времени.

- Странно, - сказала наконец Акара, немного помолчала и продолжала тихим, странно робким голосом: - А что... что случилось?

- Я тебе говорю, я не... - она напряглась, и он резко замолчал, немедленно почувствовав ее напряжение. - Ты не о том, откуда пришли эти сны.

- Нет, я... не надо мне рассказывать, - сказала воровка тем же тихим голосом, мысленно браня себя на все лады уже за то, что спросила. Акара знала, что его прошлое было тяжелым, даже тяжелее, чем у нее, хотя и не знала подробностей. Поскольку во время войны он оказался ключевой фигурой, о нем ходила масса слухов, но были и слухи о том, что происходило с ним раньше. До того, как Испытание окрасило его кожу в золотой цвет, а волосы побелели. Тихие слухи, которые она бы и не услышала, если бы не прислушивалась...

Рейстлин глубоко вздохнул, и Акара подумала, может, еще раз попробовать отстраниться, может, он рассердился или - того хуже - расстроился. Иногда ей трудно было предсказать его настроение, и последнее, что она хотела, это огорчить архимага дурацким вопросом. Но он только выдохнул и сразу же крепче прижал ее к себе.

- Что ты знаешь о случае в Гавани? - спокойно спросил он. - Незадолго до моего Испытания, с последователями ложного бога Бельзора?

- Я знаю, что они, проклятье, чуть не сожгли тебя живьем... - Акара недоумевала, причем тут это, а потом вдруг у нее похолодело в животе, несмотря на тепло вокруг. - Эта вдова была одной из них, да. - Это был не вопрос. Акара вспомнила, как Джудит говорила о Бельзоре.

- Она была той самой высшей жрицей, в чьей смерти меня обвинили.

@темы: переводы, фанфики

---

Так ему, шпиёну длинноухому!

Картинка авторства Lord Mellyo.

смотреть

@темы: Иллюстрации

---

Иллюстрации Vera Gentinetta

Многие знают цветную картинку Рейстлина авторства Vera Gentinetta:

смотреть

(Кликабельно - будет в большем разрешении.)

Но мало кто знает, что у этой же художницы есть и другие его изображения - черно-белые.

Рейстлин и чай:

смотреть

Рейстлин с книгой:

смотреть

@темы: иллюстрации

---

Ну что ж, начнем.

Рейстлин спит на Внешнем Плане, и снятся ему всякие сны. Что ему снится? А кто его знает!..

Вообще-то я живу в ЖЖ. Там мой основной блог, под тем же ником. А здесь будет много-много Рейстлина. Сколько найду и сколько понравится, столько и будет.