UPD. Картинки я таки выложила (см. в тексте).
Короче, меня пробило на араккоанский фанфик.
Не было, нет и не будет в народе Арака никого...
Он имел одно виденье, непостижное уму,
И глубоко впечатленье в душу врезалось ему.
А.С.Пушкин
Не было, нет и не будет в народе Арака никого, кто мог бы сравниться с Крис'каром. Щедро одарила его Рухмар: Свет ее лился с его ладоней, исцеляя немощных, и сверкал на его крылатом мече, карая неправедных. Так ясно горело пламя его души, что даже в полной тьме сверкал он и светился, воодушевляя воинов, что шли в бой под его крылом. Пламенным Рыцарем прозвали Крис'кара, светлейшего из араккоа.
Высоко почитали его на Пиках, и даже король Терокк счел за честь скрепить с ним кровью обряд побратимства. Часто сражались они крыло к крылу, и не раз было так, что верную смерть отгонял от короля сияющий меч Крис'кара. Враги Арака трепетали перед ним, а приверженцы почтительно склонялись, видя в Крис'каре воплощенную славу Рухмар.
Многие девушки мечтали о ласковом взгляде Крис'кара. Даже взор прекраснейшей из прекраснейших, принцессы Литик, туманился, когда смотрела она на Пламенного Рыцаря. Никому не сказала принцесса о своей тоске, но король Терокк знал сердечную тайну любимой дочери. И рад был бы король видеть побратима супругом Литик, но ни ей, ни кому-либо другому из смертных женщин не суждено было познать его объятий.
Ибо лишь одной верен был Пламенный Рыцарь, и любовные песни его были молитвами. Лишь во имя ее горело пламя его души, лишь ей он служил, лишь ее воспевал. Конечно, был Крис'кар всего лишь смертным, хоть и высоко вознесенным в Араке. Знал он, что Крылатое Солнце никогда не снизойдет к нему. Но не было для него иной женщины, иной любви. Был он обласкан ее лучами, и лишь ей посвящал он каждый свой шаг. Нес он ее свет в самые темные уголки Арака, и зло бежало перед ним, трепеща в ужасе, когда с громовым кличем "Рухмар!!!!" вздымал он свой крылатый меч.
Однажды пришли в Арак вести об иных краях, лежащих на востоке. Говорили, что так тесно сплетаются там кроны деревьев, что свет Рухмар не достигает земли. Особенно же, как говорили, безраздельно тьма царствовала на юге, в Зорамском болоте. Хоть и не было там могучих деревьев с густыми кронами, но неизвестные силы препятствовали царственному сиянию озарять Зорам. И в той тьме безнаказанно процветало и множилось Зло, немыслимые чудища населяли топи, и даже ко всему привычные жители джунглей далеко обходили болота стороной.
"Во имя Рухмар, я принесу Свет в эти земли!" - воскликнул Крис'кар. "Я рассею Тьму, как бы ни была она сильна в Зораме, ибо перед Светом Рухмар бессильны любые темные силы!"
"Не будь слишком самонадеян, брат," - увещевал его мудрый Терокк. "В этом мире есть и иные высшие силы, кроме Крылатого Солнца. Свет Рухмар, озаривший пики Арака, не уничтожил Тьму, что некогда царила здесь, а лишь изгнал ее. Она отступила, затаилась, уползла туда, куда не достигает священное сияние. Должно быть, болота Зорама - одно из таких мест. А ты, Крис'кар, как ни велико твое могущество, как ни велика дарованная тебе Рухмар сила, по-прежнему всего лишь смертный."
"Да, это так", - отвечал Крис'кар и опустил свою лучезарную голову. Но тотчас же он вскинул ее и добавил: "Но вера моя со мной, а она дает мне силы, превосходящие силы смертных. Вспомни, сколько раз я побеждал врагов, что считались непобедимыми. Принести Свет туда, где безраздельно царствует Тьма - вот достойная задача для рыцаря Рухмар!"
Тяжело покачал клювом Терокк, но ничего не сказал. Ибо он был мудр и видел, что душа Крис'кара пылает безумною надеждой. Если с верою и с именем Рухмар на устах сумеет он сделать то, что по силам лишь божеству, то, как знать, может быть, богиня снизойдет к нему? Хотя бы раз, хотя бы ненадолго, сжать Крылатое Солнце в объятиях, прежде чем он сгорит в ее ослепительном пламени. И совсем не был король уверен, что Рухмар благословит своего рыцаря на деяние, вдохновленное столь дерзостной мечтой.
Собрал Крис'кар войско верных приверженцев, взял в Небесном Пути несколько чудотворных реликвий Рухмар и отправился в далекий поход. Долгим и нелегким был их путь. Сначала вести от него приходили часто, потом все реже, потом и вовсе перестали приходить... Долго о Крис'каре ничего не слышали. И все печальней становилась песнь Литик.
И вот пришли с востока вести - ночи чернее, сломанных крыльев страшнее. Не выстоял Пламенный Рыцарь, угасло его сияние, рассеялось в вечном мраке. Не удалось ему рассеять тьму, что укрывает Зорамтопь. Навсегда уснул он, побежденный силой, что превосходит силу смертных. Немногие выжившие спутники упокоили тело Крис'кара в подземном святилище. Установили они там священные светочи, что принесли с собой из Небесного Пути, дабы Свет Рухмар сиял ее рыцарю и в вечности.
С горестными криками метались в тот день араккоа над Пиками. Король Терокк, по обычаю Арака, приказал сложить в память Крис'кара огромный костер и сам подал пример своим подданным, первым вырвав у себя из груди горсть перьев и бросив их в огонь. Говорили, что горюющие араккоа бросили в тот костер почти столько же перьев, сколько их покрывает тело Рухмар. Но прощальный ритуал не принес королю священной спокойной грусти. Не уверился Терокк, что побратим его обрел покой в Свете Рухмар. Ибо знал он, что не для того Тьма пожирает тело, чтобы отпустить душу.
И более никогда не слышали в Араке о Крис'каре.
* * *
Иногда Ассиэлю казалось, что он прожил не одну жизнь. Память о ком-то, кто не был им - и все же почему-то был - казалось, лежала совсем близко, сразу за пределами сознания. Он знал, что ему не под силу обрести эту память; знал он и то, что это к благу. Но неспокойная душа его сгорала от желания обрести необретаемое, поднять неподъемное, осилить непосильное.
Заветный миг пришел, когда эльф сражался с душой Терокка. Призрачное оружие легендарного короля имело силу ранить, и нелегко было отбивать металлическим оружием невесомые клинки. Но вот его меч встретился с клинками Терокка, а его взгляд - со взглядом потревоженной души. И настало откровение.
"Ты - это я..."
"Я - это ты."
Терокк уступил, и сказал немало добрых слов, и передал ему свою королевскую мантию. Но никто, кроме них двоих, не знал, что на самом деле произошло между ними.
Нет, памяти Терокка Ассиэль не приобрел. Он знал, что иная жизнь принадлежит не ему, а как на самом деле они связаны с Терокком - не понимал. Но был он благодарен судьбе уже за то малое знание, которое ему открылось. И с тех пор иногда, когда он встречал кого-то или что-то, тесно связанное с легендарным королем, к нему приходила даже не память - тень памяти. Осознание того, что это когда-то было, что это имеет к нему какое-то отношение. Возможно, он просто был безумен. В любом случае, он никому не собирался рассказывать об этих отражениях воспоминаний.
И уже знакомым предвкушением забилось сердце, когда эльф отыскал в сердце Зорамтопи подземное святилище. Он не знал, что это за место, но сразу понял, что это склеп; понял и то, что склеп соорудили для кого-то немаловажного, никто не стал бы создавать такое для обычного араккоа. В наружной камере склепа бродили обезумевшие изгои, должно быть, тоже сошедшие с ума в погоне за несбыточным - рыцарь равнодушно отшвырнул их несколькими ударами меча. Что там, во внутренней камере?..
Там сиял Свет Рухмар, знакомый уже Ассиэлю по Небесному Пути. Его излучали три светоча, установленных по углам мощного квадратного постамента, от четвертой же лампы остались лишь темные обломки. А посередине на постаменте стоял - он.
Сердце эльфа сжалось от восхищения, сочувствия и горечи. Даже сейчас, после то ли десятилетий, то ли веков во тьме Зорама, неупокоенная душа излучала ясное, чистое сияние. Даже если бы погасли Светочи Рухмар, тьма была бы бессильной заполнить этот склеп, пока в нем находилась лучезарная тень. Это был, бесспорно, крылатый араккоа; но ни разу рыцарь не видел среди приверженцев создание столь прекрасное, совершенное и благородное. Невольные слезы навернулись на глаза.
"Кто же он? Он кажется мне знакомым. Где-то совсем рядом, кажется, только руку протяни - память о нем. Необходимо вспомнить, прорваться сквозь тьму небытия. Но я всего лишь смертный, мне это не под силу..."
Ассиэль невольно сделал крохотный шаг вперед, и Свет Рухмар упал на его лицо. Сияющий призрак поднял голову, и кто знает, как и что увидел он сквозь толщу времен и небытия - но араккоанский паладин каркнул:
- Терокк?
Эльф хотел ответить лучезарной нежити, что та ошибается, но, похоже, душа Терокка и вправду была с ним, потому что, взглянув в давно угасшие глаза, все еще полные горя и надежды, Ассиэль сумел дотянуться до чужой памяти - на миг, всего лишь на миг - и оттуда в единый момент соприкосновения пришло имя:
- Крис'кар!
Он не знал, кто такой Крис'кар, но чувствовал радость обретения и горечь потери. Кто они были - друзья, братья, побратимы? Когда-то давно Терокк оплакал Пламенного Рыцаря, а теперь Ассиэлю снова придется его оплакать. Но сначала нужно вырвать его душу из хватки Зорамтопи.
Ассиэль шагнул вперед и поднял меч, вспыхнувший светом.
- Нет! - крикнул паладин-араккоа, взмахнув крылатым мечом. - Я пришел в эти земли, чтобы принести сюда Свет! И даже ты мне не помешаешь!
* * *
"Нужно найти Решада и поговорить с ним. Наверняка старый сказочник знает, кто был этот Крис'кар, и от такого рассказа просто через голову трижды перекинется. А я хотя бы узнаю, кого я, собственно, упокоил," - думал Ассиэль, улетая из Зорамтопи. Свет Рухмар по-прежнему озарял подземное святилище, но лучезарного призрака там больше не было - измученная душа улетела туда, где находят покой крылатые араккоа. "Я понял... я потерпел неудачу... давным-давно..." - прошептал Крис'кар, падая на землю. Должно быть, именно это и позволило ему понять, что долг, который жестокой насмешкой Зорамтопи висел над ним все эти годы, уже не держит его в мире живых. Ассиэль упал на колени, отдавая последний долг светозарному рыцарю.
- Прощай, брат, - прошептал он, потому что чувствовал, что так нужно сделать. А потом смотрел, как сияющая тень рассыпается мириадами солнечных искр.
Об этом он Решаду не расскажет. И не расскажет, как расплывался сияющий образ в его глазах от выступивших слез. И еще кое о чем он умолчит. О длинном продолговатом свертке, который Ассиэль надежно упрятал в дорожный мешок. Там, плотно завернутый в старое погребальное тряпье, лежал крылатый меч.
У меня есть картинки, они офигенны, но я не могу их выложить, потому что вся система выкладывания картинок после обновления системы встала на уши.
Короче, меня пробило на араккоанский фанфик.
Не было, нет и не будет в народе Арака никого...
Он имел одно виденье, непостижное уму,
И глубоко впечатленье в душу врезалось ему.
А.С.Пушкин
Не было, нет и не будет в народе Арака никого, кто мог бы сравниться с Крис'каром. Щедро одарила его Рухмар: Свет ее лился с его ладоней, исцеляя немощных, и сверкал на его крылатом мече, карая неправедных. Так ясно горело пламя его души, что даже в полной тьме сверкал он и светился, воодушевляя воинов, что шли в бой под его крылом. Пламенным Рыцарем прозвали Крис'кара, светлейшего из араккоа.
Высоко почитали его на Пиках, и даже король Терокк счел за честь скрепить с ним кровью обряд побратимства. Часто сражались они крыло к крылу, и не раз было так, что верную смерть отгонял от короля сияющий меч Крис'кара. Враги Арака трепетали перед ним, а приверженцы почтительно склонялись, видя в Крис'каре воплощенную славу Рухмар.
Многие девушки мечтали о ласковом взгляде Крис'кара. Даже взор прекраснейшей из прекраснейших, принцессы Литик, туманился, когда смотрела она на Пламенного Рыцаря. Никому не сказала принцесса о своей тоске, но король Терокк знал сердечную тайну любимой дочери. И рад был бы король видеть побратима супругом Литик, но ни ей, ни кому-либо другому из смертных женщин не суждено было познать его объятий.
Ибо лишь одной верен был Пламенный Рыцарь, и любовные песни его были молитвами. Лишь во имя ее горело пламя его души, лишь ей он служил, лишь ее воспевал. Конечно, был Крис'кар всего лишь смертным, хоть и высоко вознесенным в Араке. Знал он, что Крылатое Солнце никогда не снизойдет к нему. Но не было для него иной женщины, иной любви. Был он обласкан ее лучами, и лишь ей посвящал он каждый свой шаг. Нес он ее свет в самые темные уголки Арака, и зло бежало перед ним, трепеща в ужасе, когда с громовым кличем "Рухмар!!!!" вздымал он свой крылатый меч.
Однажды пришли в Арак вести об иных краях, лежащих на востоке. Говорили, что так тесно сплетаются там кроны деревьев, что свет Рухмар не достигает земли. Особенно же, как говорили, безраздельно тьма царствовала на юге, в Зорамском болоте. Хоть и не было там могучих деревьев с густыми кронами, но неизвестные силы препятствовали царственному сиянию озарять Зорам. И в той тьме безнаказанно процветало и множилось Зло, немыслимые чудища населяли топи, и даже ко всему привычные жители джунглей далеко обходили болота стороной.
"Во имя Рухмар, я принесу Свет в эти земли!" - воскликнул Крис'кар. "Я рассею Тьму, как бы ни была она сильна в Зораме, ибо перед Светом Рухмар бессильны любые темные силы!"
"Не будь слишком самонадеян, брат," - увещевал его мудрый Терокк. "В этом мире есть и иные высшие силы, кроме Крылатого Солнца. Свет Рухмар, озаривший пики Арака, не уничтожил Тьму, что некогда царила здесь, а лишь изгнал ее. Она отступила, затаилась, уползла туда, куда не достигает священное сияние. Должно быть, болота Зорама - одно из таких мест. А ты, Крис'кар, как ни велико твое могущество, как ни велика дарованная тебе Рухмар сила, по-прежнему всего лишь смертный."
"Да, это так", - отвечал Крис'кар и опустил свою лучезарную голову. Но тотчас же он вскинул ее и добавил: "Но вера моя со мной, а она дает мне силы, превосходящие силы смертных. Вспомни, сколько раз я побеждал врагов, что считались непобедимыми. Принести Свет туда, где безраздельно царствует Тьма - вот достойная задача для рыцаря Рухмар!"
Тяжело покачал клювом Терокк, но ничего не сказал. Ибо он был мудр и видел, что душа Крис'кара пылает безумною надеждой. Если с верою и с именем Рухмар на устах сумеет он сделать то, что по силам лишь божеству, то, как знать, может быть, богиня снизойдет к нему? Хотя бы раз, хотя бы ненадолго, сжать Крылатое Солнце в объятиях, прежде чем он сгорит в ее ослепительном пламени. И совсем не был король уверен, что Рухмар благословит своего рыцаря на деяние, вдохновленное столь дерзостной мечтой.
Собрал Крис'кар войско верных приверженцев, взял в Небесном Пути несколько чудотворных реликвий Рухмар и отправился в далекий поход. Долгим и нелегким был их путь. Сначала вести от него приходили часто, потом все реже, потом и вовсе перестали приходить... Долго о Крис'каре ничего не слышали. И все печальней становилась песнь Литик.
И вот пришли с востока вести - ночи чернее, сломанных крыльев страшнее. Не выстоял Пламенный Рыцарь, угасло его сияние, рассеялось в вечном мраке. Не удалось ему рассеять тьму, что укрывает Зорамтопь. Навсегда уснул он, побежденный силой, что превосходит силу смертных. Немногие выжившие спутники упокоили тело Крис'кара в подземном святилище. Установили они там священные светочи, что принесли с собой из Небесного Пути, дабы Свет Рухмар сиял ее рыцарю и в вечности.
С горестными криками метались в тот день араккоа над Пиками. Король Терокк, по обычаю Арака, приказал сложить в память Крис'кара огромный костер и сам подал пример своим подданным, первым вырвав у себя из груди горсть перьев и бросив их в огонь. Говорили, что горюющие араккоа бросили в тот костер почти столько же перьев, сколько их покрывает тело Рухмар. Но прощальный ритуал не принес королю священной спокойной грусти. Не уверился Терокк, что побратим его обрел покой в Свете Рухмар. Ибо знал он, что не для того Тьма пожирает тело, чтобы отпустить душу.
И более никогда не слышали в Араке о Крис'каре.
* * *
Иногда Ассиэлю казалось, что он прожил не одну жизнь. Память о ком-то, кто не был им - и все же почему-то был - казалось, лежала совсем близко, сразу за пределами сознания. Он знал, что ему не под силу обрести эту память; знал он и то, что это к благу. Но неспокойная душа его сгорала от желания обрести необретаемое, поднять неподъемное, осилить непосильное.
Заветный миг пришел, когда эльф сражался с душой Терокка. Призрачное оружие легендарного короля имело силу ранить, и нелегко было отбивать металлическим оружием невесомые клинки. Но вот его меч встретился с клинками Терокка, а его взгляд - со взглядом потревоженной души. И настало откровение.
"Ты - это я..."
"Я - это ты."
Терокк уступил, и сказал немало добрых слов, и передал ему свою королевскую мантию. Но никто, кроме них двоих, не знал, что на самом деле произошло между ними.
Нет, памяти Терокка Ассиэль не приобрел. Он знал, что иная жизнь принадлежит не ему, а как на самом деле они связаны с Терокком - не понимал. Но был он благодарен судьбе уже за то малое знание, которое ему открылось. И с тех пор иногда, когда он встречал кого-то или что-то, тесно связанное с легендарным королем, к нему приходила даже не память - тень памяти. Осознание того, что это когда-то было, что это имеет к нему какое-то отношение. Возможно, он просто был безумен. В любом случае, он никому не собирался рассказывать об этих отражениях воспоминаний.
И уже знакомым предвкушением забилось сердце, когда эльф отыскал в сердце Зорамтопи подземное святилище. Он не знал, что это за место, но сразу понял, что это склеп; понял и то, что склеп соорудили для кого-то немаловажного, никто не стал бы создавать такое для обычного араккоа. В наружной камере склепа бродили обезумевшие изгои, должно быть, тоже сошедшие с ума в погоне за несбыточным - рыцарь равнодушно отшвырнул их несколькими ударами меча. Что там, во внутренней камере?..
Там сиял Свет Рухмар, знакомый уже Ассиэлю по Небесному Пути. Его излучали три светоча, установленных по углам мощного квадратного постамента, от четвертой же лампы остались лишь темные обломки. А посередине на постаменте стоял - он.
Сердце эльфа сжалось от восхищения, сочувствия и горечи. Даже сейчас, после то ли десятилетий, то ли веков во тьме Зорама, неупокоенная душа излучала ясное, чистое сияние. Даже если бы погасли Светочи Рухмар, тьма была бы бессильной заполнить этот склеп, пока в нем находилась лучезарная тень. Это был, бесспорно, крылатый араккоа; но ни разу рыцарь не видел среди приверженцев создание столь прекрасное, совершенное и благородное. Невольные слезы навернулись на глаза.
"Кто же он? Он кажется мне знакомым. Где-то совсем рядом, кажется, только руку протяни - память о нем. Необходимо вспомнить, прорваться сквозь тьму небытия. Но я всего лишь смертный, мне это не под силу..."
Ассиэль невольно сделал крохотный шаг вперед, и Свет Рухмар упал на его лицо. Сияющий призрак поднял голову, и кто знает, как и что увидел он сквозь толщу времен и небытия - но араккоанский паладин каркнул:
- Терокк?
Эльф хотел ответить лучезарной нежити, что та ошибается, но, похоже, душа Терокка и вправду была с ним, потому что, взглянув в давно угасшие глаза, все еще полные горя и надежды, Ассиэль сумел дотянуться до чужой памяти - на миг, всего лишь на миг - и оттуда в единый момент соприкосновения пришло имя:
- Крис'кар!
Он не знал, кто такой Крис'кар, но чувствовал радость обретения и горечь потери. Кто они были - друзья, братья, побратимы? Когда-то давно Терокк оплакал Пламенного Рыцаря, а теперь Ассиэлю снова придется его оплакать. Но сначала нужно вырвать его душу из хватки Зорамтопи.
Ассиэль шагнул вперед и поднял меч, вспыхнувший светом.
- Нет! - крикнул паладин-араккоа, взмахнув крылатым мечом. - Я пришел в эти земли, чтобы принести сюда Свет! И даже ты мне не помешаешь!
* * *
"Нужно найти Решада и поговорить с ним. Наверняка старый сказочник знает, кто был этот Крис'кар, и от такого рассказа просто через голову трижды перекинется. А я хотя бы узнаю, кого я, собственно, упокоил," - думал Ассиэль, улетая из Зорамтопи. Свет Рухмар по-прежнему озарял подземное святилище, но лучезарного призрака там больше не было - измученная душа улетела туда, где находят покой крылатые араккоа. "Я понял... я потерпел неудачу... давным-давно..." - прошептал Крис'кар, падая на землю. Должно быть, именно это и позволило ему понять, что долг, который жестокой насмешкой Зорамтопи висел над ним все эти годы, уже не держит его в мире живых. Ассиэль упал на колени, отдавая последний долг светозарному рыцарю.
- Прощай, брат, - прошептал он, потому что чувствовал, что так нужно сделать. А потом смотрел, как сияющая тень рассыпается мириадами солнечных искр.
Об этом он Решаду не расскажет. И не расскажет, как расплывался сияющий образ в его глазах от выступивших слез. И еще кое о чем он умолчит. О длинном продолговатом свертке, который Ассиэль надежно упрятал в дорожный мешок. Там, плотно завернутый в старое погребальное тряпье, лежал крылатый меч.
У меня есть картинки, они офигенны, но я не могу их выложить, потому что вся система выкладывания картинок после обновления системы встала на уши.
@темы: WoW, фанфики, ...А из вашего окошка - лишь Оргриммара немножко, иллюстрации
-
-
10.11.2015 в 10:35-
-
10.11.2015 в 12:17-
-
10.11.2015 в 13:31-
-
10.11.2015 в 16:18Мне, кроме шуток, действительно хотелось плакать, когда Ассиэль нашел этого Крис'кара...
-
-
10.11.2015 в 16:34А ещё у тебя чудные подробности обрядов араккоа. Эти выщипываемые с себя перья - как-то очень аутентично прозвучало.
-
-
10.11.2015 в 19:44Из-за стилизации не влезло в текст название меча, "Крыло Возмездия", как-то перегружает фразы и неэпично звучит.
Ну, я когда Крис'кара увидела в первый раз (а ходил у меня в тот момент именно Ассиэль), я так пробилась, что сфотографировала их вместе перед боем. А когда уже сложился сюжет, пошла еще раз к нему и сфотографировала (с грехом пополам, потому что драться и фотографировать одновременно в один хвост - дело мутное), как Ассиэль сражается с Крис'каром в облике крылатого араккоа, т.е. так, как видел Крис'кар. Как нибудь сражусь я с выкладывалкой картинок, надеюсь, выложу.
-
-
12.11.2015 в 01:15