читать дальшеПрошел месяц, лето подходило к концу, а о родителях Эррти по-прежнему ничего не было известно. Сам он, когда более-менее освоил английский, на вопросы о папе и маме мрачно отмалчивался и отворачивался.
- Там явно какая-то семейная проблема, - сказала миссис Джонсон. - Похоже, у него были очень натянутые отношения с родителями.
- Да он, должно быть, просто стыдится, - предположил мистер Джонсон. - В конце концов, вспомни, в каком состоянии Кевин его сюда привел. Если его родители позволили себе так запустить ребенка, что он должен о них думать?
- А может, у него вообще нет родителей? Может, он сирота, сбежавший из детдома? - спросила миссис Джонсон.
- Тогда бы мы уже точно знали, откуда он. Полиция разослала его фотографию во все детдома ближайших штатов. Нет, родители у него есть, но они отвратительно обращались с ним, и он не хочет к ним возвращаться.
Мистер Джонсон не знал, что Эррти слышал и понял этот разговор.
Поначалу Эррти предоставили отдельную комнату. Но несколько дней подряд мистер и миссис Джонсон обнаруживали Кевина и Эррти спящими вповалку у Кевина на диване, после чего махнули рукой и перетащили кровать Эррти в комнату Кевина. Возможно, странно, что двенадцатилетнему подростку было интересно вести заполночные беседы с восьмилеткой, к тому же еле говорившим по-английски, но самим мальчикам это странным не казалось.
Кевин рассказывал Эррти о звездах. Он любил фантастику, и хотя сам не мечтал о межзвездных перелетах - не та эпоха была на дворе - но образы космических кораблей, бороздящих просторы Вселенной, будоражили его, будили фантазию. Пытаясь представить себе, куда летают все эти "Энтерпрайзы" и "Тысячелетние Соколы", Кевин выучил названия ярких звезд и довольно неплохо представлял себе, как они выглядят и что собой представляют. Теперь он рассказывал все это маленькому пришельцу из ниоткуда, почти не думая, много ли тот понимает.
- Наше Солнце - тоже звезда, - говорил Кевин. - Представляешь? Когда я узнал, то очень удивился.
- Тусклое солнце, - сказал Эррти.
- Что? - не понял Кевин.
- Ваше солнце тусклое. Где я жил раньше, там солнце ярче.
- Жарче? - уцепился Кевин за возможность вычислить хоть что-то из прошлого Эррти.
- Нет. Только ярче.
Кевин пожал плечами. На южанина Эррти совершенно не походил - кожа у него была бледной, глаза светлые, волосы тоже скорее северного типа. С другой стороны, он мог родиться в семье переселенцев с севера, а что не загорел - так некоторые вообще не загорают, сколько ни пытаются. Но "ярче, но не жарче" - это как?
* * *
Хрупкий и худенький, Эррти отличался необычной ловкостью. Кевин только ахнул, когда Эррти взлетел на яблоню и ловко скинул оттуда два отличных вызревших яблока прямо ему в руки. Еще Эррти умел попадать камнем куда хотел и спускаться по веревке. Эта ловкость вызвала сдержанное уважение местных мальчишек, но друзей у Эррти, кроме Кевина, так и не появилось. Наверно, он просто не умел дружить сразу с несколькими людьми.
Зато с Кевином они с каждым днем дружили все крепче.
- Скоро пора возвращаться в город, - сказал однажды мистер Джонсон. - Что нам делать с Эррти? Его родители так и не нашлись. Отдать в детский дом?
- Я думала об этом, но ведь Кевин тогда туда переселится. Смотри, как он привязан к этому малышу, - ответила миссис Джонсон.
- Ему нравится чувствовать себя старшим братом. Это понятно, - пожал плечами отец Кевина. - Он любит покровительствовать. Кстати, вчера Кевин начал учить Эррти читать.
Мама Кевина вздохнула.
- Жалко, конечно, его отдавать в детдом. Он хороший мальчик, и такой способный.
- Может, попробуем оформить патронаж? - предложил мистер Джонсон.
В тот же день за обедом родители Кевина предложили Эррти остаться у них.
- Вот здорово! Значит, Эррти станет моим братом? - обрадовался Кевин. Он всегда хотел младшего брата или сестру, но после болезни матери об этом не могло быть и речи.
- Что-то вроде того, - объяснил его отец. - Эррти, ты будешь жить у нас, мы будем заботиться о тебе, но официально нашим сыном ты пока не станешь. Время от времени представители государства будут проверять, как ты живешь и все ли у тебя в порядке.
- Какое дело государству до меня? - спокойно спросил Эррти. В этот момент он показался родителям Кевина намного старше своих лет. Мама Кевина даже немного поежилась.
- Видишь ли, Эррти, мы по-прежнему ничего не знаем о твоих родителях. Возможно, они все-таки найдутся. К сожалению, ты ничего не хочешь о них говорить, - пояснил мистер Джонсон. - Поэтому мы не можем оформить усыновление, только патронаж или опеку. Но для тебя это не будет иметь значения. Ты станешь как бы нашим сыном. Согласен?
- Мне все равно, - пожал плечами Эррти.
* * *
Той ночью Кевин проснулся от резкого вскрика.
Резко сев в постели, он протер глаза, повертел головой и понял, что Эррти плачет. Судя по положению луны, ночь катилась к утру. Кевин спрыгнул на пол и подбежал к постели младшего.
- Эррти, что случилось? Ты чего? Эй? Эррти?
Мальчик, уткнувшийся носом в подушку, покачал головой.
- Так не пойдет, - решительно заявил Кевин. Он включил настольную лампу, быстро натянул рубашку и брюки и вернулся к Эррти. - Одевайся.
- А? - удивленно всхлипнул младший.
- Пошли на метеоры смотреть. Август, самое время для метеорных потоков.
Потребовалось некоторое время, чтобы вытряхнуть Эррти из постели, вытереть платком распухший нос, помочь одеться, разыскать куртку - августовские ночи холодные. Когда мальчики вышли на крыльцо, у восточного края горизонта уже угадывалось приближение рассвета.
Но метеоры и правда были чудесные. Казалось, с неба на мальчиков сыплется звездный дождь, мириадами искр отражавшийся в капельках ночной росы. Кевин-то уже видел это в прошлом году, а у Эррти от такой красоты перехватило дыхание.
- Так ты чего плакал-то? - спросил Кевин, когда они бок о бок сидели на крыльце и любовались августовским метеорно-звездным небом.
- Я... мне приснилось, что твои родители меня отдали этому... государству.
- Ого! - Кевину было двенадцать, и дураком он не был. - Ты обиделся, что они тебя не хотят усыновить?
- Дело не в этом, - покачал головой Эррти. - Я понимаю, ведь им придется тратить на меня деньги, значит, я должен им нравиться... а если им во мне что-то не понравится, они могут отдать меня в детдом. - Кевин опять вздрогнул от неожиданной взрослости этого рассуждения. - Мне все равно... но я испугался, что нас разлучат с тобой.
- Ну, это не так просто, - усмехнулся Кевин. - Всегда можно что-то придумать. Конечно, жить пришлось бы отдельно, но совсем разлучить двух людей в современном мире почти невозможно. Всегда есть интернет, VoIP, и потом, бывают всякие выходные, когда можно поехать друг к другу, даже если живешь в другом городе. Подожди... но почему ты говоришь "мне все равно"? Тебе все равно, жить в семье или в детдоме?
Эррти отвернулся и опустил голову на руки. Кевин положил руку ему на плечо.
- Эррти, ну ты чего?
- Я жил на помойке! - яростно прошипел тот. - Кевин, разве ты не понял - я нищий побирушка, который питается объедками! Меня спрашивают о родителях, а что я отвечу - что я понятия не имею, кто мои отец и мать? Я даже лица матери не помню! Я понятия не имею, умерла она или просто бросила меня! Я просил милостыню, прятался от городской стражи, приворовывал при возможности! Ты восхищаешься моей ловкостью - и не понял, откуда она взялась?
- Ох, прости... - Старший мальчик обнял младшего за плечи. Отчаяние и страх Эррти в один миг передались Кевину и ударили его изо всех сил. Единственный ребенок в зажиточной семье, Кевин никогда не знал ни голода, ни холода, но он читал книги и отличался способностью сопереживать. Эррти дрожал, несмотря на теплую куртку. Я дурак, подумал Кевин. Мне удалось отвлечь его, и я тут же сам все испортил. Хотя, с другой стороны, теперь я, кажется, знаю, что делать. - Тебе не надо стыдиться своего прошлого, ты его не выбирал.
- Ты от меня... не откажешься? - прошептал младший.
- Я? Да ты что! Ни за что на свете, Эррти. Знаешь... я всегда хотел брата или сестру. Не потому, что мне было скучно или что-то... просто мне часто казалось, что брат или сестра у меня уже есть, потому что в одиночку я ощущал себя... каким-то неполным, что ли. - Эррти поднял голову и озадаченно посмотрел на Кевина. - А теперь, когда ты появился, все стало как надо.
Младший мальчик слабо улыбнулся.
- Хочешь, пойдем к озеру? - предложил Кевин. - Там сейчас, должно быть, совсем по-небесному красиво.
* * *
По дороге с озера Эррти засыпал на ходу, а дойдя до кровати, отключился, успев только сбросить куртку и ботинки. Кевин не стал ложиться - он хотел поговорить с родителями, пока Эррти будет спать.
Когда родители встали, Кевин сказал им:
- Я хочу, чтобы Эррти был моим братом.
- Но ведь так и будет, - озадаченно кивнул отец.
- Нет. Папа, никто не будет претендовать на Эррти. Не спрашивайте меня, почему. Если вы оформите патронаж, он будет чувствовать себя сиротой, взятым в семью из милости. Он не будет носить нашу фамилию, не будет считать себя вправе называть меня братом. Понимаешь, папа, Эррти думает не только о том, что кто-то его накормит и пригреет. Он очень гордый. Ему нужно, чтобы его приняли, как своего.
- Ну что ж... - мистер Джонсон пожал плечами. - Раз такие дела, полагаю, нам стоит поступить так, как ты говоришь.
- Но, Джеймс, это расходы... - вмешалась мать. - В случае патронажа государство берет на себя большую часть обеспечения...
- Только никогда не говорите этого при Эррти! - потребовал Кевин. - Я могу работать на автомойке или продавать газеты после школы.
- Да замолчите вы, - устало сказал мистер Джонсон, до которого, кажется, что-то начало доходить. - Что я, ребенка не прокормлю?
* * *
- Частичный дальтонизм, - сказал окулист. - Эррти не видит красный цвет. В принципе, ничего страшного. Придется только всю жизнь быть очень осторожным на улицах. Но в некоторых случаях подобный дальтонизм является признаком того, что в дальнейшем могут развиться более тяжелые отклонения зрения. Поэтому нужно регулярно, не реже раза в год, проверять Эррти зрение.
Мальчик заметно напрягся. Кевин сжал его руку.
Усыновить ребенка с неизвестными родителями, при полном отсутствии документов - в современном мире та еще задача. По-видимому, Эррти считал, что все гораздо проще - достаточно привести ребенка к мэру или какому-нибудь еще ответственному человеку и сказать "это мой сын". Хлопоты, которые свалились на Джонсонов из-за того, что с бюрократической точки зрения Эррти не существовало, совершенно ошеломили юного пришельца ниоткуда. Он, конечно, молчал и держался по своему обыкновению прохладно-корректно, но однажды вечером он шепотом признался Кевину, что ему не слишком-то удобно. На что Кевин ответил, что хлопоты - дело переживаемое, главное, что они теперь действительно будут братьями.
Кевин видел, что Эррти отчаянно хочет понравиться его родителям, но не знает, как. В прошлой жизни он разговаривал со взрослыми только с позиции маленького нищего, но был слишком умен, чтобы пытаться использовать эти навыки теперь. Кроме того, они ему очевидно претили. Кевин только удивлялся - как в нищете вырос такой гордец? Он пытался успокоить Эррти, говорил ему, что все в порядке, что родители к нему и сами привязались и только рады принять его в семью. Мальчик вроде бы начал этому верить, и вдруг такая беда.
Чтобы оформить документы на Эррти, требовалось пройти медосмотр. Со всеми анализами, рентгенами и УЗИ у мальчика все оказалось в порядке; зрение у него тоже было хорошее, острое, чему Кевин совершенно не удивился: Эррти ведь никогда не портил глаза над книгами. Но проверка цветового восприятия показала неожиданное отклонение. И Кевин понимал: Эррти боится, что из-за этого Джонсоны от него откажутся.
- Во-первых, мы все, городские жители, не отличаемся завидным здоровьем, - объяснял потом Кевин. - Например, у меня с детства что-то с печенкой. А у мамы... ну, тоже не все в порядке. А во-вторых, знаешь, нормальные люди не отказываются от близких, если те чем-то заболевают.
Эррти смотрел в окно городской квартиры Джонсонов.
- Я давно знаю, что вижу не так, как вы, - сказал он. - Знаю, что то, что вы называете "красным", и черный - для меня одно и то же. Я надеялся это скрыть, но у меня не получилось.
- Да ерунда это все, Эррти! - отозвался Кевин. - Все, что тебе надо, это запомнить: запрещающий сигнал светофора - всегда верхний или левый.
- Меня другое удивляет, - продолжал Эррти. - Почему вы не видите цвет, который называется "охауу"?
- Какой-какой? - переспросил Кевин.
- Вы знаете цвета радуги: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Я не вижу красного, но за фиолетовым я вижу в радуге еще один цвет, который у нас - ну там, где я жил - называется "охауу". Помнишь те ночные цветы на берегу озера? У них лепестки цвета охауу.
- Они белые! - Эррти недовольно вздрогнул, и Кевин поспешил поправиться: - Ну, то есть я всегда так считал.
- Они цвета охауу. Этого цвета нет у вас ни в книгах, ни в тканях, ни на вывесках - нигде. Вы его не видите.
Кевин потер лоб.
- Знаешь, я совершенно не разбираюсь в медицине, но по-моему, это уже не дальтонизм. Дальтонизм - это когда ты не видишь каких-то цветов. Но видеть цвет, который не видит никто? Получается, что ты видишь в спектре столько же цветов, сколько мы, только твое зрение как бы сдвинуто в фиолетовую сторону. - Кевин нахмурился. - Подожди, ты говорил, что там, где ты жил, солнце не жарче нашего, но ярче?
- Да.
Кевина затрясло от обрушившегося на него подозрения.
- А какого цвета там листья на деревьях?
- Синего.
- Эррти... - прошептал ошарашенный мальчик... - что ж ты раньше не говорил?
- Про что?
- Про синюю листву.
- А ты бы мне поверил? - пожал плечами младший.
- Вряд ли... Но теперь приходится поверить. Во имя неба, Эррти, ты и правда инопланетянин!
* * *
- Как вы это допустили?
- А как мы бы этому помешали? Можно подумать, вам это надо объяснять! Он проломился через пространство-время, и все. Мы ничего не могли сделать.
- Прежде всего, как вы позволили ему родиться?
- А он нас не спрашивал!
- И что нам теперь делать?
- Может, убить его?
- Мы не можем.
- Я не позволю.
- Что нам остается?
- Только надеяться, что все обойдется.
* * *
У Кевина начались занятия в школе. Эррти, конечно, в школу отдавать было еще нельзя - он пока читал по складам и с трудом писал. Хотя с каждым днем у него получалось все лучше и лучше, а считать он и так умел отлично, все-таки учиться с ровесниками он еще не мог. Было решено, что год Эррти отзанимается дома, сдаст экстерном экзамены и пойдет в школу со следующего года.
Несколько часов Эррти потратил на то, чтобы выяснить, что такое "школа", какие там порядки и чему там необходимо учиться. Потом заявил Кевину:
- Я хочу учиться в одном классе с тобой.
- Да ты что? Ты же моложе меня на четыре года.
- Ну и что?
- Ну... - Кевин действительно не мог с ходу придумать однозначный аргумент. - Я хожу в школу уже седьмой год, понимаешь? Ты же не сможешь за один год выучить то, что все учат за семь.
- Почему? - не понял Эррти. - Если ты дашь мне свои учебники, я все выучу.
- Эррти, да ты свихнешься от перенапряжения, и все.
Эррти прищурился:
- Не свихнусь.
- Вот делать тебе нечего, - беззлобно заметил Кевин. - Это же тебе придется весь год из учебников не вылезать. Ты бы лучше гулял побольше, или в секцию какую-нибудь пошел. Кстати, точно! Пойдем-ка мы с тобой завтра на стрельбу.
Кевин был от природы добродушен, крупного сложения, и рос бы увальнем, если бы отец вовремя не призадумался. Мистер Джонсон поговорил с семилетним Кевином, объяснил ему, что мужчина должен уметь защищать слабых, и сводил его в несколько спортивных секций. К его удивлению, добросердечный мальчик выбрал бокс и стрельбу. В результате в двенадцать лет Кевин уже был серьезным противником даже для взрослого мужчины.
Кевин притащил Эррти с собой на занятия. Бокс Эррти не понравился - "это же можно по лицу получить!" Вообще-то тоненький мальчик не слишком подходил для силового спорта. А вот стрельба ему понравилась. Мистер Джонсон одобрил инициативу Кевина и согласился записать Эррти в секцию.
- Там явно какая-то семейная проблема, - сказала миссис Джонсон. - Похоже, у него были очень натянутые отношения с родителями.
- Да он, должно быть, просто стыдится, - предположил мистер Джонсон. - В конце концов, вспомни, в каком состоянии Кевин его сюда привел. Если его родители позволили себе так запустить ребенка, что он должен о них думать?
- А может, у него вообще нет родителей? Может, он сирота, сбежавший из детдома? - спросила миссис Джонсон.
- Тогда бы мы уже точно знали, откуда он. Полиция разослала его фотографию во все детдома ближайших штатов. Нет, родители у него есть, но они отвратительно обращались с ним, и он не хочет к ним возвращаться.
Мистер Джонсон не знал, что Эррти слышал и понял этот разговор.
Поначалу Эррти предоставили отдельную комнату. Но несколько дней подряд мистер и миссис Джонсон обнаруживали Кевина и Эррти спящими вповалку у Кевина на диване, после чего махнули рукой и перетащили кровать Эррти в комнату Кевина. Возможно, странно, что двенадцатилетнему подростку было интересно вести заполночные беседы с восьмилеткой, к тому же еле говорившим по-английски, но самим мальчикам это странным не казалось.
Кевин рассказывал Эррти о звездах. Он любил фантастику, и хотя сам не мечтал о межзвездных перелетах - не та эпоха была на дворе - но образы космических кораблей, бороздящих просторы Вселенной, будоражили его, будили фантазию. Пытаясь представить себе, куда летают все эти "Энтерпрайзы" и "Тысячелетние Соколы", Кевин выучил названия ярких звезд и довольно неплохо представлял себе, как они выглядят и что собой представляют. Теперь он рассказывал все это маленькому пришельцу из ниоткуда, почти не думая, много ли тот понимает.
- Наше Солнце - тоже звезда, - говорил Кевин. - Представляешь? Когда я узнал, то очень удивился.
- Тусклое солнце, - сказал Эррти.
- Что? - не понял Кевин.
- Ваше солнце тусклое. Где я жил раньше, там солнце ярче.
- Жарче? - уцепился Кевин за возможность вычислить хоть что-то из прошлого Эррти.
- Нет. Только ярче.
Кевин пожал плечами. На южанина Эррти совершенно не походил - кожа у него была бледной, глаза светлые, волосы тоже скорее северного типа. С другой стороны, он мог родиться в семье переселенцев с севера, а что не загорел - так некоторые вообще не загорают, сколько ни пытаются. Но "ярче, но не жарче" - это как?
* * *
Хрупкий и худенький, Эррти отличался необычной ловкостью. Кевин только ахнул, когда Эррти взлетел на яблоню и ловко скинул оттуда два отличных вызревших яблока прямо ему в руки. Еще Эррти умел попадать камнем куда хотел и спускаться по веревке. Эта ловкость вызвала сдержанное уважение местных мальчишек, но друзей у Эррти, кроме Кевина, так и не появилось. Наверно, он просто не умел дружить сразу с несколькими людьми.
Зато с Кевином они с каждым днем дружили все крепче.
- Скоро пора возвращаться в город, - сказал однажды мистер Джонсон. - Что нам делать с Эррти? Его родители так и не нашлись. Отдать в детский дом?
- Я думала об этом, но ведь Кевин тогда туда переселится. Смотри, как он привязан к этому малышу, - ответила миссис Джонсон.
- Ему нравится чувствовать себя старшим братом. Это понятно, - пожал плечами отец Кевина. - Он любит покровительствовать. Кстати, вчера Кевин начал учить Эррти читать.
Мама Кевина вздохнула.
- Жалко, конечно, его отдавать в детдом. Он хороший мальчик, и такой способный.
- Может, попробуем оформить патронаж? - предложил мистер Джонсон.
В тот же день за обедом родители Кевина предложили Эррти остаться у них.
- Вот здорово! Значит, Эррти станет моим братом? - обрадовался Кевин. Он всегда хотел младшего брата или сестру, но после болезни матери об этом не могло быть и речи.
- Что-то вроде того, - объяснил его отец. - Эррти, ты будешь жить у нас, мы будем заботиться о тебе, но официально нашим сыном ты пока не станешь. Время от времени представители государства будут проверять, как ты живешь и все ли у тебя в порядке.
- Какое дело государству до меня? - спокойно спросил Эррти. В этот момент он показался родителям Кевина намного старше своих лет. Мама Кевина даже немного поежилась.
- Видишь ли, Эррти, мы по-прежнему ничего не знаем о твоих родителях. Возможно, они все-таки найдутся. К сожалению, ты ничего не хочешь о них говорить, - пояснил мистер Джонсон. - Поэтому мы не можем оформить усыновление, только патронаж или опеку. Но для тебя это не будет иметь значения. Ты станешь как бы нашим сыном. Согласен?
- Мне все равно, - пожал плечами Эррти.
* * *
Той ночью Кевин проснулся от резкого вскрика.
Резко сев в постели, он протер глаза, повертел головой и понял, что Эррти плачет. Судя по положению луны, ночь катилась к утру. Кевин спрыгнул на пол и подбежал к постели младшего.
- Эррти, что случилось? Ты чего? Эй? Эррти?
Мальчик, уткнувшийся носом в подушку, покачал головой.
- Так не пойдет, - решительно заявил Кевин. Он включил настольную лампу, быстро натянул рубашку и брюки и вернулся к Эррти. - Одевайся.
- А? - удивленно всхлипнул младший.
- Пошли на метеоры смотреть. Август, самое время для метеорных потоков.
Потребовалось некоторое время, чтобы вытряхнуть Эррти из постели, вытереть платком распухший нос, помочь одеться, разыскать куртку - августовские ночи холодные. Когда мальчики вышли на крыльцо, у восточного края горизонта уже угадывалось приближение рассвета.
Но метеоры и правда были чудесные. Казалось, с неба на мальчиков сыплется звездный дождь, мириадами искр отражавшийся в капельках ночной росы. Кевин-то уже видел это в прошлом году, а у Эррти от такой красоты перехватило дыхание.
- Так ты чего плакал-то? - спросил Кевин, когда они бок о бок сидели на крыльце и любовались августовским метеорно-звездным небом.
- Я... мне приснилось, что твои родители меня отдали этому... государству.
- Ого! - Кевину было двенадцать, и дураком он не был. - Ты обиделся, что они тебя не хотят усыновить?
- Дело не в этом, - покачал головой Эррти. - Я понимаю, ведь им придется тратить на меня деньги, значит, я должен им нравиться... а если им во мне что-то не понравится, они могут отдать меня в детдом. - Кевин опять вздрогнул от неожиданной взрослости этого рассуждения. - Мне все равно... но я испугался, что нас разлучат с тобой.
- Ну, это не так просто, - усмехнулся Кевин. - Всегда можно что-то придумать. Конечно, жить пришлось бы отдельно, но совсем разлучить двух людей в современном мире почти невозможно. Всегда есть интернет, VoIP, и потом, бывают всякие выходные, когда можно поехать друг к другу, даже если живешь в другом городе. Подожди... но почему ты говоришь "мне все равно"? Тебе все равно, жить в семье или в детдоме?
Эррти отвернулся и опустил голову на руки. Кевин положил руку ему на плечо.
- Эррти, ну ты чего?
- Я жил на помойке! - яростно прошипел тот. - Кевин, разве ты не понял - я нищий побирушка, который питается объедками! Меня спрашивают о родителях, а что я отвечу - что я понятия не имею, кто мои отец и мать? Я даже лица матери не помню! Я понятия не имею, умерла она или просто бросила меня! Я просил милостыню, прятался от городской стражи, приворовывал при возможности! Ты восхищаешься моей ловкостью - и не понял, откуда она взялась?
- Ох, прости... - Старший мальчик обнял младшего за плечи. Отчаяние и страх Эррти в один миг передались Кевину и ударили его изо всех сил. Единственный ребенок в зажиточной семье, Кевин никогда не знал ни голода, ни холода, но он читал книги и отличался способностью сопереживать. Эррти дрожал, несмотря на теплую куртку. Я дурак, подумал Кевин. Мне удалось отвлечь его, и я тут же сам все испортил. Хотя, с другой стороны, теперь я, кажется, знаю, что делать. - Тебе не надо стыдиться своего прошлого, ты его не выбирал.
- Ты от меня... не откажешься? - прошептал младший.
- Я? Да ты что! Ни за что на свете, Эррти. Знаешь... я всегда хотел брата или сестру. Не потому, что мне было скучно или что-то... просто мне часто казалось, что брат или сестра у меня уже есть, потому что в одиночку я ощущал себя... каким-то неполным, что ли. - Эррти поднял голову и озадаченно посмотрел на Кевина. - А теперь, когда ты появился, все стало как надо.
Младший мальчик слабо улыбнулся.
- Хочешь, пойдем к озеру? - предложил Кевин. - Там сейчас, должно быть, совсем по-небесному красиво.
* * *
По дороге с озера Эррти засыпал на ходу, а дойдя до кровати, отключился, успев только сбросить куртку и ботинки. Кевин не стал ложиться - он хотел поговорить с родителями, пока Эррти будет спать.
Когда родители встали, Кевин сказал им:
- Я хочу, чтобы Эррти был моим братом.
- Но ведь так и будет, - озадаченно кивнул отец.
- Нет. Папа, никто не будет претендовать на Эррти. Не спрашивайте меня, почему. Если вы оформите патронаж, он будет чувствовать себя сиротой, взятым в семью из милости. Он не будет носить нашу фамилию, не будет считать себя вправе называть меня братом. Понимаешь, папа, Эррти думает не только о том, что кто-то его накормит и пригреет. Он очень гордый. Ему нужно, чтобы его приняли, как своего.
- Ну что ж... - мистер Джонсон пожал плечами. - Раз такие дела, полагаю, нам стоит поступить так, как ты говоришь.
- Но, Джеймс, это расходы... - вмешалась мать. - В случае патронажа государство берет на себя большую часть обеспечения...
- Только никогда не говорите этого при Эррти! - потребовал Кевин. - Я могу работать на автомойке или продавать газеты после школы.
- Да замолчите вы, - устало сказал мистер Джонсон, до которого, кажется, что-то начало доходить. - Что я, ребенка не прокормлю?
* * *
- Частичный дальтонизм, - сказал окулист. - Эррти не видит красный цвет. В принципе, ничего страшного. Придется только всю жизнь быть очень осторожным на улицах. Но в некоторых случаях подобный дальтонизм является признаком того, что в дальнейшем могут развиться более тяжелые отклонения зрения. Поэтому нужно регулярно, не реже раза в год, проверять Эррти зрение.
Мальчик заметно напрягся. Кевин сжал его руку.
Усыновить ребенка с неизвестными родителями, при полном отсутствии документов - в современном мире та еще задача. По-видимому, Эррти считал, что все гораздо проще - достаточно привести ребенка к мэру или какому-нибудь еще ответственному человеку и сказать "это мой сын". Хлопоты, которые свалились на Джонсонов из-за того, что с бюрократической точки зрения Эррти не существовало, совершенно ошеломили юного пришельца ниоткуда. Он, конечно, молчал и держался по своему обыкновению прохладно-корректно, но однажды вечером он шепотом признался Кевину, что ему не слишком-то удобно. На что Кевин ответил, что хлопоты - дело переживаемое, главное, что они теперь действительно будут братьями.
Кевин видел, что Эррти отчаянно хочет понравиться его родителям, но не знает, как. В прошлой жизни он разговаривал со взрослыми только с позиции маленького нищего, но был слишком умен, чтобы пытаться использовать эти навыки теперь. Кроме того, они ему очевидно претили. Кевин только удивлялся - как в нищете вырос такой гордец? Он пытался успокоить Эррти, говорил ему, что все в порядке, что родители к нему и сами привязались и только рады принять его в семью. Мальчик вроде бы начал этому верить, и вдруг такая беда.
Чтобы оформить документы на Эррти, требовалось пройти медосмотр. Со всеми анализами, рентгенами и УЗИ у мальчика все оказалось в порядке; зрение у него тоже было хорошее, острое, чему Кевин совершенно не удивился: Эррти ведь никогда не портил глаза над книгами. Но проверка цветового восприятия показала неожиданное отклонение. И Кевин понимал: Эррти боится, что из-за этого Джонсоны от него откажутся.
- Во-первых, мы все, городские жители, не отличаемся завидным здоровьем, - объяснял потом Кевин. - Например, у меня с детства что-то с печенкой. А у мамы... ну, тоже не все в порядке. А во-вторых, знаешь, нормальные люди не отказываются от близких, если те чем-то заболевают.
Эррти смотрел в окно городской квартиры Джонсонов.
- Я давно знаю, что вижу не так, как вы, - сказал он. - Знаю, что то, что вы называете "красным", и черный - для меня одно и то же. Я надеялся это скрыть, но у меня не получилось.
- Да ерунда это все, Эррти! - отозвался Кевин. - Все, что тебе надо, это запомнить: запрещающий сигнал светофора - всегда верхний или левый.
- Меня другое удивляет, - продолжал Эррти. - Почему вы не видите цвет, который называется "охауу"?
- Какой-какой? - переспросил Кевин.
- Вы знаете цвета радуги: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Я не вижу красного, но за фиолетовым я вижу в радуге еще один цвет, который у нас - ну там, где я жил - называется "охауу". Помнишь те ночные цветы на берегу озера? У них лепестки цвета охауу.
- Они белые! - Эррти недовольно вздрогнул, и Кевин поспешил поправиться: - Ну, то есть я всегда так считал.
- Они цвета охауу. Этого цвета нет у вас ни в книгах, ни в тканях, ни на вывесках - нигде. Вы его не видите.
Кевин потер лоб.
- Знаешь, я совершенно не разбираюсь в медицине, но по-моему, это уже не дальтонизм. Дальтонизм - это когда ты не видишь каких-то цветов. Но видеть цвет, который не видит никто? Получается, что ты видишь в спектре столько же цветов, сколько мы, только твое зрение как бы сдвинуто в фиолетовую сторону. - Кевин нахмурился. - Подожди, ты говорил, что там, где ты жил, солнце не жарче нашего, но ярче?
- Да.
Кевина затрясло от обрушившегося на него подозрения.
- А какого цвета там листья на деревьях?
- Синего.
- Эррти... - прошептал ошарашенный мальчик... - что ж ты раньше не говорил?
- Про что?
- Про синюю листву.
- А ты бы мне поверил? - пожал плечами младший.
- Вряд ли... Но теперь приходится поверить. Во имя неба, Эррти, ты и правда инопланетянин!
* * *
- Как вы это допустили?
- А как мы бы этому помешали? Можно подумать, вам это надо объяснять! Он проломился через пространство-время, и все. Мы ничего не могли сделать.
- Прежде всего, как вы позволили ему родиться?
- А он нас не спрашивал!
- И что нам теперь делать?
- Может, убить его?
- Мы не можем.
- Я не позволю.
- Что нам остается?
- Только надеяться, что все обойдется.
* * *
У Кевина начались занятия в школе. Эррти, конечно, в школу отдавать было еще нельзя - он пока читал по складам и с трудом писал. Хотя с каждым днем у него получалось все лучше и лучше, а считать он и так умел отлично, все-таки учиться с ровесниками он еще не мог. Было решено, что год Эррти отзанимается дома, сдаст экстерном экзамены и пойдет в школу со следующего года.
Несколько часов Эррти потратил на то, чтобы выяснить, что такое "школа", какие там порядки и чему там необходимо учиться. Потом заявил Кевину:
- Я хочу учиться в одном классе с тобой.
- Да ты что? Ты же моложе меня на четыре года.
- Ну и что?
- Ну... - Кевин действительно не мог с ходу придумать однозначный аргумент. - Я хожу в школу уже седьмой год, понимаешь? Ты же не сможешь за один год выучить то, что все учат за семь.
- Почему? - не понял Эррти. - Если ты дашь мне свои учебники, я все выучу.
- Эррти, да ты свихнешься от перенапряжения, и все.
Эррти прищурился:
- Не свихнусь.
- Вот делать тебе нечего, - беззлобно заметил Кевин. - Это же тебе придется весь год из учебников не вылезать. Ты бы лучше гулял побольше, или в секцию какую-нибудь пошел. Кстати, точно! Пойдем-ка мы с тобой завтра на стрельбу.
Кевин был от природы добродушен, крупного сложения, и рос бы увальнем, если бы отец вовремя не призадумался. Мистер Джонсон поговорил с семилетним Кевином, объяснил ему, что мужчина должен уметь защищать слабых, и сводил его в несколько спортивных секций. К его удивлению, добросердечный мальчик выбрал бокс и стрельбу. В результате в двенадцать лет Кевин уже был серьезным противником даже для взрослого мужчины.
Кевин притащил Эррти с собой на занятия. Бокс Эррти не понравился - "это же можно по лицу получить!" Вообще-то тоненький мальчик не слишком подходил для силового спорта. А вот стрельба ему понравилась. Мистер Джонсон одобрил инициативу Кевина и согласился записать Эррти в секцию.
-
-
05.02.2011 в 23:36Интригует, очень интригует. Читаю с удовольствием.
-
-
05.02.2011 в 23:53-
-
06.02.2011 в 11:23Надеемся на скорое продолжение.
-
-
06.02.2011 в 12:24