В общем, у меня написался пролог к истории Ари (написался не только он, но это неважно). Поскольку этот персонаж время от времени теперь будет тут появляться, полезно будет рассказать, откуда что взялось.
Я извиняюсь за полную фантастичность истории, хотя и происходившей вроде как в реальном мире.
ДУХ ВЕТРАНе стой и не плачь над могилой.
Нет там меня, поверь.
Я приду к тебе с тысячей ветров,
Когда ты откроешь дверь...
Мэри Элизабет Фрай
17 августа 1858 г.Августовский день выдался ясным и теплым. Небо разрисовали тонкие узоры летних облаков, легкие ветерки носились над землей, напоенные запахом трав. Лето еще царило вокруг, но уже чувствовало, что его царствованию скоро придет конец, и мирно прощалось со всем, что расцвело его заботой. В воздухе была разлита спокойная нежность, прозрачная и добрая.
Рене Тарьен, парижский предприниматель, в тот день был как-то особенно задумчив. Казалось, он прислушивается к шелесту листвы, но никак не может разобрать слов. Иногда, когда налетал особенно озорной ветерок, Рене подносил ладонь к щеке, как будто касался чьей-то ласковой руки, но тут же опускал руку. Стелла Дюбуа с интересом наблюдала за Рене: за все время их знакомства она еще не видела его таким.
Для Стеллы, вдовы офицера, Рене был шансом заново склепать что-то приличное из кусков несложившейся жизни. Поэтому она относилась к нему с заведомо меньшей критичностью, чем, возможно, могла бы какая-нибудь семнадцатилетняя мадемуазель, еще не отучившаяся требовать от окружающих соответствовать идеалам, внушенным ей маменькой. Стелла понимала, что Рене тридцать пять лет, что у него позади много всего, и вряд ли его жизнь была абсолютно радужной. В ней могли быть и ошибки, и потери, и вины, и грехи. Сам Рене не слишком любил говорить о своем прошлом, но Стелла довольно много могла понять из обмолвок и коротких фраз. Тем не менее, странную задумчивость Рене, охватившую его в тот день, она не могла объяснить ничем.
читать дальшеНедавно Рене сделал ей предложение. Он тоже понимал, что Стелла ‒ не идеал юношеских грез, что ей двадцать восемь, что у нее позади неудачный брак, что она практична, проницательна, хватка и временами цинична. Они со Стеллой принимали друг друга такими, какие они есть, и оба умели это ценить. Поэтому Рене решил, что им стоит остаться вместе. Он честно сказал, что у него были отношения с женщинами, но ни с одной из них не сложилось ничего серьезного. Стеллу это устраивало.
Рене пригласил Стеллу на прогулку. Они долго катались в его экипаже по парижским окраинам, любовались парками и дворцами. Потом вернулись в город и зашли пообедать в кафе. После этого Рене неожиданно сказал:
‒ Если ты не против, я хотел бы рассказать тебе кое-что о себе.
‒ Именно сегодня? ‒ подняла брови Стелла. Это становилось интересным.
‒ Да, именно сегодня. Это важно. Я никому об этом не рассказывал, кое-что знает Арман, и то не все. Но поскольку мы собираемся пожениться, я решил, что тебе стоит знать.
‒ Хорошо, ‒ улыбнулась женщина. ‒ Надеюсь, это будет не признание в том, что на самом деле ты беглый каторжник или что-то в этом духе.
‒ О, нет, ‒ улыбнулся Рене. ‒ Ничего столь монументального. Просто одна короткая личная история. Но для этого надо поехать ко мне домой.
‒ Ммм? Впрочем, я не против, ‒ Стелла решила, что если Рене решил ей что-то рассказать, не стоило задавать лишних вопросов, во всяком случае, до рассказа.
У Рене был собственный дом в одном из почтенных парижских предместий. Обставлен он был с обстоятельностью и практичностью, свойственной буржуазии: есть все, но нет ничего лишнего. Стелла уже бывала здесь и довольно хорошо знала этот дом. В нем была хорошая библиотека, просторная светлая столовая, кабинет для работы. Прочие комнаты были обставлены с тем же практичным смыслом. Озадачивало разве что пианино в гостиной: Стелла совершенно точно знала, что Рене не играет ‒ для кого же тогда инструмент?
В одной из своих личных комнат Рене достал из шкафа резную шкатулку ‒ в таких можно хранить фамильные драгоценности или документы. Но, когда Рене поставил шкатулку на стол и открыл ее, Стелле показалось, что там лежит большой моток белых ниток. Рене вытащил этот моток, положил на стол, развернул, и Стелла поняла, что ошиблась. Это были волосы. Целая копна белоснежных волос, перевязанных бледно-желтой лентой. Волосы были тусклыми, как будто срезанные с больного или мертвого человека, но мягкими и шелковистыми даже на вид. Рене погладил эти волосы и тихо сказал:
‒ Его звали Ари. Ариэль де Бланшар, ‒ пояснил он. ‒ Впервые за много лет я произношу это имя... Сегодня день его памяти. Он умер ровно пять лет назад. Это, ‒ Рене кивнул на волосы, ‒ все, что от него осталось.
‒ Ариэль? ‒ переспросила Стелла. ‒ Дух ветра? Так вот почему ты сегодня слушал ветер... Кем он был для тебя?
‒ Всем, ‒ ответил Рене. ‒ Я сказал тебе, что у меня раньше не было серьезных отношений с женщинами, и это правда. Но... был мужчина.
‒ Неожиданно, ‒ медленно сказала Стелла. ‒ Не то чтобы я шокирована ‒ я знаю, что многие мужчины в молодости имели отношения с себе подобными, из интереса, ради развлечения и так далее. Но, судя вот по этому, ‒ она кивнула на волосы на столе, ‒ у тебя действительно была любовь.
Рене покачал головой.
‒ Не "была". Она никуда не девалась, хотя Ари уже давно нет на свете. Я хочу, чтобы ты знала, с кем ты делишь мое сердце.
Женщина пригляделась к волосам.
‒ Сколько лет было Ари, когда он умер?
‒ Двадцать три.
‒ А волосы седые... но при этом мягкие и шелковистые. И дворянская фамилия. Мальчик из хорошей, но разорившейся семьи, хлебнувший немало горя и умерший, потому что жизненные силы были подорваны?
Рене резко выдохнул. Стелла часто удивляла его, но способности восстановить биографию Ари из трех фраз он от нее не ожидал.
‒ Да, все так, ‒ кивнул он.
‒ Удивлен? ‒ улыбнулась женщина. ‒ В нашем богоспасаемом девятнадцатом веке такие истории не редкость. Не буду говорить тебе, куда деваются родители, ты и сам знаешь не хуже меня... а нежные домашние дети оказываются лицом к лицу с жизнью, к которой они не готовы. Что касается Ари, то, смею надеяться, я тебя неплохо знаю. И если ты пытаешься услышать его голос даже спустя пять лет после его смерти, значит, этот человек достоин такой любви. Расскажи о нем.
Рене кивнул. Он бережно свернул волосы Ари, уложил их в шкатулку и вернул шкатулку в шкаф. Потом пододвинул для Стеллы одно из кресел, приказал слугам подать кофе и начал рассказывать.
‒ Это было восемь лет назад. Мне было двадцать семь, и я три года как унаследовал дело от отца. Однажды, возвращаясь из деловой поездки, я был вынужден проезжать через район, мягко говоря, не самого высокого пошиба...